Макензи крутанулся на каблуках. Эспер резко выкрикнул что-то. Но полковник уже несся в обратном направлении через пустой вестибюль. Стук его сапог отдавался глухим эхом. «Нет, не налево… Там только кабинет главаря. Направо… Так, теперь за угол…»
Он выскочил в длинный вытянутый зал, посреди которого начиналась плавно изгибающаяся лестница. По ней уже взбиралось несколько эсперов.
— Стоять! — выкрикнул Макензи, — Стоять, или я стреляю!
Двое возглавлявших группу помчались дальше. Остальные, развернувшись, начали спускаться ему навстречу.
Он начал стрелять, тщательно целясь, стараясь не столько убить, сколько вывести противника из строя. Зал наполнился раскатистым эхом от выстрелов. Они падали один за другим, раненые кто в ногу или бедро, кто в плечо. Ограничив себя такой небольшой мишенью, Макензи не удалось избежать нескольких промахов. Когда последний из противников — уже старый знакомый — рослый эспер, подоспел к нему сзади, он израсходовал все патроны.
Макензи вытащил из ножен саблю и огрел его ею плашмя по голове. Эспер зашатался и упал. Полковник повернулся и затопал вверх по лестнице. Она разворачивалась перед ним как нечто из кошмарного сна. Ему казалось, что еще чуть-чуть и его сердце разлетится на куски.
Лестница заканчивалась железной дверью, ведущей на площадку. Один из эсперов ковырялся с замком, второй тут же пошел в атаку.
Макензи сунул саблю ему между ног. Когда тот запнулся, полковник провел ему левый боковой в челюсть. Тот обмяк и начал сползать вдоль стены. Макензи схватил второго за шкирку и швырнул на пол.
— Пошел вон! — проскрипел он.
Через несколько секунд оба противника кое-как поднялись на ноги и с ненавистью пялились на него через лестничную площадку. Он рубанул саблей воздух.
— С этой секунды я буду убивать, — сказал он.
— Сходи за подкреплением, Дэйв, — обратился тот, что возился с дверью, ко второму. — Я за ним пригляжу.
Дэйв нетвердой походкой отправился вниз по лестнице. Оставшийся на площадке эспер благоразумно держался вне досягаемости клинка Макензи.
— Вы хотите быть уничтожены? — с опаской спросил он.
Макензи попытался у себя за спиной повернуть ручку двери, но та по-прежнему оставалась запертой.
— Не думаю, что это у вас получится, — сказал он. — Во всяком случае без того, что спрятано здесь.
Эспер пытался обрести утраченное самообладание. Минуты ожидания тянулись бесконечно медленно. Затем внизу послышался шум возни.
— У нас есть только сельскохозяйственные орудия, но и у вас — всего лишь эта сабля, — сказал эспер, — Сдаетесь?
Макензи плюнул на пол. Эспер пошел вниз по ступеням.
Через какое-то время появилась первая волна атакующих. Судя по поднятому гаму, их могла быть сотня, но Макензи мог разглядеть лишь не более десяти — пятнадцати человек из первых рядов из-за плавного изгиба лестницы. Это были здоровые дородные крестьяне, подоткнувшие подолы своих синих балахонов и держащие всякий острый садово-огородный инвентарь наперевес с мрачной решимостью. Лестничная площадка была слишком широка для обороны от такого многочисленного противника. Макензи вышел на ступени, где к нему могли подобраться лишь по двое за раз.
Первые напавшие были вооружены парой серпов. Макензи парировал один удар и сделал выпад. Его клинок вошел в плоть и ударился о кость. Кровь побежала ручьем, пугающе яркая даже в здешнем скудном освещении. Человек с диким криком упал на четвереньки. Макензи увернулся от его спутника и подставил под следующий удар серпа свою саблю. От столкновения металла с металлом посыпались искры. Оружие сцепилось между собой. Макензи постепенно был вынужден отводить руку назад, поддаваясь нажиму противника, чье широкое загорелое лицо было прямо перед ним. Он, улучив момент, нанес удар ребром ладони по горлу своего врага. Эспер откинулся назад, увлекая товарищей, стоявших у него за спиной, вниз по лестнице. Прошло какое-то время, прежде чем им удалось восстановить порядок и, перестроив свои ряды, продолжить наступление.
Полковнику удалось увернуться от вил, направленных ему в живот, и перехватить их левой рукой. Резко крутнув их в сторону, он нанес удар саблей по руке, удерживающей их. Его правый бок обожгла острая коса, он увидел собственную кровь, но почти не почувствовал боли. Поверхностная рана, не более… Он размахивал саблей направо и налево. Передние ряды атакующих подались назад, отступив перед грозным сверканием стального клинка.
