Прошло двадцать часов. Он открыл свой блок системы жизнеобеспечения, который он вытащил из заплечного контейнера, вытащил санитарный блок и подсоединил его. Люди не умирают так же романтически, как актеры на сцене. Их тела слишком упрямы.
Ничуть не меньше, чем их дух. Ему бы следовало привести свои мысли в порядок, но его постоянно мучили воспоминания о его родителях, о Грейдал, о смешной маленькой таверне, которую он однажды разыскал, о неприятностях, которые лучше было бы забыть, о деньгах, которые у него взяли в долг, и снова о Грейдал… Он опять поел и попил, а ветер наполнил воздух снаружи пылью и поймал время в кулак.
Осталось десять часов. Не больше?
Как, уже пять?
Какой глупый конец. Где-то на границе восприятия трепетал страх. Он овладел им. Ветер жалобно завывал. Как долго может продолжаться эта пыльная буря? Откуда она возникла? Дневной свет снова за его убежищем окрасил все кровью и медью. Опасные частицы и рентгеновские лучи были такими плотными, что некоторые задевали и его. Он подвигал затекшими мускулами, почувствовал запах немытого тела и пожалел о том, чего он хотел, но не успел сделать.
Появилась какая-то тень на скале, образующей угол. До его ушей донесся шорох и звук, как будто кто-то поскользнулся. Фигура, широкая и неуклюжая, как и его собственная, ползла вокруг наклонного туннеля. Оцепеневший и растерянный, он включил передатчик. Внутри воздух был удивительно тих и без помех, и он услышал ее голос сквозь тишину:
—…ты… ты жив! О, Крылья Валфара, сохраните нас, ты жив!
Он обнял ее, и когда она всхлипнула, заплакал тоже.
— Тебе не следовало этого делать, — неуверенно сказал он, — Я не думал, чтобы именно ты стала рисковать своей жизнью…
— Мы не осмелились ждать, — сказала она, когда они несколько успокоились. — Мы видели из космоса, что буря была огромной. В этой области она могла бы продолжаться несколько дней. А мы не знали, как долго ты сможешь оставаться живым. Мы только понимали, что ты попал в беду, иначе ты давно бы уже вернулся. Мы приземлились. Мне чуть ли не дракой пришлось доказывать отцу, что пойду я, но я победила. Для меня это не такая уж большая опасность. Правда, нет, поверь мне. Она меня защищала, пока мы не нашли твои сани. Тогда мне пришлось идти пешком с искателем металла, чтобы найти тебя. Поскольку было ясно, что ты куда-то спрятался, следовательно, тебя можно было обнаружить только на более близком расстоянии, чем она могла подойти. Но опасность не слишком большая, Давен. Я могу выдерживать гораздо более сильную радиацию, чем ты. И сейчас она не выходит за рамки приемлемого, и мне не нужны никакие лекарства. Теперь я выстрелю из этой ракетницы, она увидит и подойдет так близко, что мы сможем сделать бросок… ведь с тобой все в порядке, правда? Клянешься?
— О да, — сказал он медленно. — Все отлично. Я чувствую себя так, что лучше и быть не может. — Абсурдно, что ему пришлось так отвечать, как бы ни глупы были вопросы, но все заслонял тот факт, что она пришла ему на помощь и была здесь, и оба они живы, — Мы? Кто же твой товарищ?
Она засмеялась и со звоном стукнулась шлемом о его щиток.
— Джаккарви, конечно. Кто же еще? Неужели ты думал, что твои женщины бросят тебя одного?
Корабли начали свой путь домой. Они двигались без спешки. Лучше проявить осторожность до тех пор, пока они не появятся из туманности и не осмотрятся, где они находятся и не направятся в направлении Головы Дракона.
— Я и мой народ рады вашему спасению, — сказало изображение Демринга на экране. Он говорил из вежливости и не мог справиться с собой, чтобы не добавить: — Мы также одобряем ваше решение отказаться от дальнейших исследований этой планеты.
— За первое спасибо, — ответил Лори. — А что касается второго… — Он пожал плечами. — В этом нет необходимости. Мне просто было любопытно понять кое-что об атмосферных явлениях, но мой компьютер только что провел тщательный анализ всех данных, которые у меня к настоящему моменту имеются, что доказывает, что в этом больше нет никакой необходимости для осуществления моих дальнейших целей.
— Могу ли я поинтересоваться, в чем состоят эти ваши дальнейшие цели?
