– Руслана, вы не тот путь избрали, вам на подиум удивлять народ, блистать во славе и софитах. А юриспруденция – это скучно.
Смутить ее слабо, она невозмутимо пообещала:
– Я перебешусь. С получением диплома облачусь в скучный костюм и буду соответствовать скучной юриспруденции.
Болеку не хватало смелости, дерзости, свободы, которые ни в коем случае не соперничают с наглостью, а в нраве Русланы всего этого в достатке, кроме внешней атрибутики – тут явный перебор. Сегодня девушка не в духе, вообще-то, она почти всегда в мрачноватом настроении, кстати, несмотря на данный недостаток, вокруг нее бурлит постоянное броуновское движение из девчонок и ребят, но сейчас они одни, и он позволил себе предложить:
– Слушай… После лекций пойдем в кафе?
– А у тебя деньги есть? Я прожорливая.
– Да ну! А по тебе не скажешь… Сто пятьдесят баксов хватит?
– Папа дал?
Болек насупился, но не сказал, мол, можно подумать, твой папа меньше бабла рубит, раз ты учишься на платном. Он произнес с достоинством:
– Заработал. У меня фотку купили.
– Иди ты! – Вот теперь Руслана заинтересовалась, а то шла будто одна на белом свете. – Сто пятьдесят баксов за какую-то фотку?!
– За хорошую фотку. Я продешевил, авторские права продают минимум в два раза дороже. Так идем или нет?
– Ладно, идем. Хм! Не зря ты с фотиком бегаешь.
– Хочешь, тебя поснимаю?
– Не знаю… Наверное, не хочу.
– Почему?!
– Так… неважно.
Разумеется, они опоздали, правда, лекция еще не началась. Преподаватель бизнес-права Седов (кстати, с седой и густой шевелюрой волос) писал, сидя за столом. Он бросил на них равнодушный взгляд и молча указал подбородком на амфитеатр, дескать, занимайте места, и, пока они поднимались наверх, спросил, что-то записывая в своей тетради:
– Не вижу Грюмина. Где он?
– В морге, – крикнул кто-то из студентов.
Раздался здоровый дружный смех, так же дружно он стих. Не поднимая головы от тетради, Седов поинтересовался:
– Что он там делает?
– То же, что и мы все будем там делать, каждый в свое время, – доложил тот же голос, снова раздался дружный смех.
– Господин остряк, передайте в морг, если Грюмин не сдаст зачет на этой неделе, пусть там и остается. Лично я не пущу его на лекции и не приму пересдачи. У него в запасе только эта неделя. Итак, – встал он со своего места, – сегодня мы начинаем новую тему: бизнес, право, мораль…
Сдавшая вождение Настя распахнула глаза…
…и открыла чудный ротик, когда перед ней появилась компания с букетом цветов и лукавыми улыбками на лицах. Не ожидала! Собственно, Феликс не менее был удивлен, его никто не поставил в известность, что Терехов, Тамара, Женя Сорин и Вениамин решили сделать сюрприз – поздравить жену друга со званием водителя. Отсутствовала Алинка, но она устраивалась на работу к Левченко. Ошеломительное поздравление прервал Феликс:
– Ждите меня у входа, а я… Вот теперь воспользуюсь связями и получу Настины права вне очереди, иначе придется еще полдня здесь торчать.
Женя Сорин не преминул подколоть его, но с самым невинным видом, вытаращив наивные глаза:
– А это разве не называется коррупцией, с которой мы безуспешно боремся?
– Поговори у меня, – шутливо погрозил пальцем Феликс.
Он умчался, остальные окружили Настю, еще раз поздравили.
– Ну? Как себя ощущаешь? – поинтересовалась Тамара.
– Немножко волновалась, – призналась Настя. – А когда выехала в город, сосредоточилась и проехала без замечаний. Даже дядька на заднем сиденье, такой противный, на него все жалуются, из-за него я и волновалась, но даже он похвалил, то есть недовольно буркнул: «Неплохо. Иди». А сам недовольный, но, говорят, это он меня так похвалил.
Ждать Феликса не пришлось долго, он вручил жене права, а когда все снова поздравляли Настю, к ним подошел Терехов, до этого он разговаривал по телефону, подошел, чтобы напомнить:
– Поздравили? Теперь за работу. Женя с Вениамином продолжают опрашивать жителей домов, а мы с Феликсом едем в больницу. Доктор скорой звонил, Элеонора готова с нами поговорить.
– Веник, – обнял того за плечи Сорин, – нам с тобой достается самая бесполезная работа.
– Бесполезных дел в нашем деле не бывает, – возразил Павел. – Постарайтесь выловить тех, кого не успели опросить в подъезде.
