— Эта карта вдвое старше меня самого, — проговорил Закиф. Рутис вздрогнул, как это шагрит увидел, сидя с закрытыми глазами, что он делает?
— Ее рисовал Тергоф Отважный, читал о нем в летописях?
— Да, белл, — соврал Рутис.
Закиф усмехнулся:
— Он был умным человеком и отважным воином, но плохо кончил. Помнишь как?
— Ну… э… — Рутис замялся, отчаянно роясь в памяти. — Он совершил государственную измену! — воскликнул слуга с облегчением. — Он выдал врагу военную тайну! Изменил правителю, которому присягнул на верность!
Шагрит медленно кивнул:
— Да, нарушил присягу. Изменник.
— Его до конца дней продержали в подводных темницах Драконьих скал, — продолжил Рутис. Он поставил рядом с документами серебряную чернильницу, положил несколько очинённых перьев. — Тергоф прожил там год или два…
— Пять лет.
Закиф прикрыл глаза. Разговор с Хевденом не шел у него из головы. Брат осторожно выбирал слова, но Закиф хорошо знал его и умел сопоставлять факты и делать выводы. Смерть Наместника — дело ближайшего будущего. Война магов — не вздорные слухи. Уничтожение норлоков — вопрос решенный; новый Наместник даже не запачкает рук в этом грязном деле. «Брат, держись в стороне, — вот как сказал Хевден. — Просто держись в стороне, и пусть все идет, как идет».
Стало быть, Хевден все же решил прибегнуть к Запретной магии…
— Он был изменником, белл! Изменникам место в тюрьме или на плахе. — Рутис передвинул тяжелые подсвечники, отметив про себя, что не мешало бы их хорошенько почистить. — Измена — самое тяжелое преступление.
— Да, ты прав.
Шагрит вздохнул: измена — тяжелое преступление. Именно это он и собирается совершить.
Пять лет в подводной темнице, в каменном мешке, по колено в ледяной тухлой воде. Как этот несчастный, должно быть, желал смерти, как был рад, когда она, наконец, вспомнила о нем! У Тергофа Отважного даже не было возможности покончить с собой: на темницы наложено заклятие, которое не позволяло осужденным на вечное заточение совершить самоубийство. Шагрит снова тяжело вздохнул. Тергоф, когда попал в темницы, был моложе его почти на десять лет. Он, Закиф, пяти лет не протянет. Самое большее — несколько месяцев. К тому же, возможно, брат сжалится и пришлет Смертельное заклятие…
Но может быть, все обойдется. Нельзя ввязываться в битву, думая о поражении. Но измена…
Шагрит тряхнул головой и открыл глаза:
— Рутис, открой нижний ящик моего стола. Что там?
Тяжелый ящик негодующе заскрипел — открывали его нечасто.
— Тут пачки пергаментов, белл. Сломанные перья… старая чернильница… обрывки веревочек…
— Отлично, — Шагрит секунду колебался — еще не поздно передумать и оставить все, как есть, но тут же устыдился собственных мыслей.
— Принеси веревки, — приказал он.
Рутис повиновался. Закиф откинулся на спинку кресла, перебирая в руках обрывки; все они были разной длины и разного цвета: бурые, серые, черные, шелковые и обычные пеньковые. Юный слуга глядел на своего господина с любопытством.
— Знаешь, что это? — спросил шагрит.
Рутис отрицательно мотнул головой, потом спохватился и ответил почтительно:
— Нет, белл.
Закиф пропустил между пальцами шершавые веревки.
— Ты читал про Кадгарские войны?
— Читал, белл. Белый Дворец вел их вместе с норлоками и…
— Да… Войска стояли далеко друг от друга, и мы передавали сведения зашифрованными письмами. Если посыльный попадал в лапы степняков, он ничего не мог выдать. Он понятия не имел, какие сведения содержались в зашифрованном письме. У нас были шифровальщики — несколько человек в нашей армии и пара норлоков у Сульга.
— Я ничего не слышал об этом, белл!
Закиф усмехнулся. Его пальцы медленно двигались, выбирая два обрывка веревочек: коричневый и черный.
— Ну, была целая система знаков, которые говорили о том, где находится войско противника, о его передвижениях и прочее. Возможно, где-то в летописях сохранилась системы шифров. Были еще шифровальные дощечки, но узелковые письма надежнее. Надеюсь, Тирк помнит. Когда-то он умел читать их довольно быстро.
— Начальник тайной стражи?
Шагрит кивнул. Он сложил веревочки вдвое и завязал особый узел — один, затем другой, похожий, но все же Рутис заметил разницу. Потом Закиф отмерил пальцем расстояние и завязал подряд еще два узелка.
