— Слушай, — я
чувствовал,
что
нарываюсь, но
не мог
сдержаться, —
если честно,
ты вообще-то
первый начал.
Эйвери
промолчал,
Блэк кивнул.
— Да?! Ты
слышал, что
он мне
сказал?!
— Нет. А что?
— Неважно, —
Колин вдруг
покраснел и,
выпрямившись,
выдохнул
через
стиснутые
зубы. — Ничего.
Но я его все
равно сейчас
прикончу.
Он
с надеждой
посмотрел на
меня в
поисках поддержки,
но я
колебался.
— Так
нечестно. Это
была его
кровать, а ты
пытался его
согнать, еще
и первым
ударил. Это не
по прав...
— Ах, вот
как?! — Розье
затрясло. — Я,
видите ли,
веду себя не
по правилам,
я, значит,
поступаю
нечестно...
Какие, к
чертовой
матери,
правила, он
грязнокровка!
А ты его
защищаешь!
Хорош друг,
нечего
сказать! Ну и
пошел к
черту!
Он
быстро
прошел к
крайней
кровати, стоявшей
у двери,
забрался
туда и плотно
задернул
полог —
только
кольца
звякнули.
Я
молчал. Мне
хотелось
пойти туда,
отодвинуть
занавеску и
треснуть его,
потом пойти и
набить морду
Риддлу, потом
побиться
головой об
стену...
В
комнате
стало
тихо-тихо.
Альфард
долго
смотрел на
задернутый
полог и наконец
сказал:
— Как
хотите, а я
ложусь спать.
Он
надел пижаму,
лег и задул
свечу,
стоявшую на
прикроватном
столике.
Эйвери
тоже быстро
забрался под
одеяло. Мне
ничего не
оставалось,
как
переодеться
и лечь.
Риддл
вернулся
через
полчаса, тихо
прошел по
комнате в
полной
темноте и
тоже
отгородился
от всех
пологом.
Я
лежал,
смотрел в
потолок и в
сотый раз прокручивал
в голове
случившееся.
Колин,
конечно, был
неправ, это
понятно. Устраивать
скандал из-за
такой ерунды
— из-за места у
окна, черт
возьми, — да
еще и бить при
этом первым
недостойно
джентльмена.
Но, с другой
стороны,
может быть, и
вправду не
стоит
применять
эти принципы
по отношению
к полукровкам?
В конце
концов, они
не то же самое,
что мы. Они
другие, они и
вправду
должны знать
свое место...
А
я в
результате
рассорился с
лучшим другом.
В
первый же
вечер.
Как
всегда, от
таких мыслей
у меня жутко
разболелась
голова. Я
вспомнил, как
когда-то отец
учил меня — на
примерах из
книг и из
жизни — разбирать,
где
правильное, а
где
неправильное
поведение,
как отличить
благородные
и
джентльменские
поступки от
низких и
недостойных
порядочного
человека. Он
говорил, что
это похоже на
уравнение,
только с
обеих сторон
часто бывают
неизвестные
величины, и
иногда очень
тяжело решить
его так,
чтобы все
сошлось.
Я
смотрел в
темноту и
думал, что
пока что у меня
ничего не
сходится.
Сплошной
туман в голове.
Второй
раз за вечер
я подумал,
что выбрал не
тот
факультет.
***
Когда
я проснулся
на следующее
утро, Риддла
в спальне уже
не было, а с
Колином мы за
завтраком
помирились.
Он нехотя
признал, что
был неправ.
Правда, это
не уменьшило
его желания
взять реванш
и поставить
противника
на место.
Позже они с
Риддлом,
кажется, еще
два или три
раза
сцепились,
когда рядом
не было
свидетелей,
причем Колин,
усвоивший, с
кем имеет
дело, уже не стеснял
себя
правилами и
не чурался
запрещенных
приемов.
Однако
встречи
закончились
вничью, и с
тех пор оба
старательно
игнорировали
друг друга,
делая вид,
что
соперника просто
не
существует.
Впрочем,
Риддла и без
того почти
все
демонстративно
избегали.
Позже я
узнал, что в
школу
прилетело с
десяток сов
от родителей
слизеринцев,
возмущенных
тем, что их
сын или дочь
вынуждены
учиться на
одном
факультете с
полукровкой.
На все письма
был получен
вежливый, но
непреклонный
ответ от
заместителя
директора и
по совместительству
декана
Гриффиндора,
профессора
Дамблдора —
он, дескать,
очень сожалеет,
но Шляпа не
ошибается, и
никого
никуда
переводить
не будут.
Мои
родители сов
не присылали.
Маму я не желал
впутывать в
школьные
дела, а отец
уехал в
очередную
деловую поездку
за границу.
Впрочем, и
ему я ничего
сообщать не
хотел. Сам не
знаю, почему.
Колин
тоже не стал
писать домой.
И без того было
ясно, что бы
ему ответили.
Драться с полукровкой,
с человеком,
который
настолько ниже
тебя по
социальному
статусу и
которого
положено
вообще не
замечать!.. Да
еще и вульгарным
магловским
способом —
это волшебнику-то,
имеющему
палочку!
Колину бы еще
самому
досталось за
такой урон
семейной
чести. Нет уж,
спасибо.
