Подошел кладовщик, прочитал накладную, вынес из амбарчика два мешка алебастра и ушел. Фролов сел на мешки, снова цепенея от раздумий.
Рука скользнула в карман. Он вынул список погибших и не торопясь стал перечитывать короткие строчки. За Василием Шукшановым следовали фамилии Сергея и Алексея Колесниковых. Фролов разглядывал буквы, из которых слагались имена и фамилии, тщетно пытаясь по осанке и строю стереотипных, однообразных знаков определить характер, душевные свойства погибших, представить их лица, фигуры, голос, их жизнь и смерть. Все усилия его воображения вызывали лишь смутные образы, об одном только в списке сообщалось точно и понятно: семье Колесниковых война не вернула двух мужчин — отца и сына. На этой сельской улице где-то стоит дом, и в нем живет женщина — вдова и мать. И только она может рассказать обо всем, воссоздать образы дорогих, навеки ушедших… Список — белый листок бумаги — вдруг показался Фролову мраморной площадкой, на которой ровными рядками, как строчки, лежат сорок семь; в разное время ушли они из села, воевали и погибли на разных фронтах, а теперь волею и силою памяти живых бережно уложены на белую площадку для исполнения какого-то великого торжества людской печали, любви и клятвенной грусти.
Ушаков Алексей Кириллович
Ушаков Прохор Кириллович
Ушаков Павел Кириллович
Ушаков Александр Кириллович
Прочитав эти строчки, Фролов испугался чего-то и снова впился глазами в листок, задрожавший в его руках. Что же это? Как же… Все сыновья?! Ушаковы… Дед Ушаков, Кирилл Захарович. Не о нем ли сегодня рассказывал Трофимыч? Да, да. Дом им бригада достраивает, старик за алебастром в правление приходил… Точно, он и есть.
Фролов встал, огляделся по сторонам. Из-за угла вынырнул мотоцикл с коляской. Плохо соображая, что делает, Фролов метнулся ему навстречу. Мешки положили в люльку. Ветер бил в лицо, и это движение против ветра волновало. Фролов не знал, что он будет делать через минуту, через час…
— Вот здесь Ушаковы! — обернувшись, крикнул парень-мотоциклист и указал на низкий, под камышовой крышей старый дом.
Парень опростал люльку от мешков и уехал, оставив Фролова у ворот. Фролов открыл калитку, шагнул во двор. Здесь он увидел лошадь, телегу, железную бочку, доверху наполненную водой, рядом с ней ведро, лопаты, корыто с сухой известью. Тут же, у огородного плетня, стояли похожие на снопы пучки дранок, на тычинках плетня сушились белые чашечки сепаратора, бидончики, кастрюли — в бытовой обыкновенности этих вещей Фролов видел что-то необычное. Даже куры, лениво купающиеся в ворохе серого песка, казались ему особенными: принадлежали они этому дому и являлись частицей того, из чего складывалась нынешняя жизнь Ушаковых.
Фролов осторожно прошелся в глубь двора, нарочно кашлянул. Из сеней выглянул мужчина, смуглолицый и кудрявый.
— Что, заблудился? Давай сюда. Здесь мы, — он махнул Фролову и скрылся.
В сенях Фролов никого не встретил, избяная дверь была приперта доской. Впереди, в саманной стене сеней, зиял широкий пролом, открывающий вид на задворки. Он подошел к краю пролома и увидел новенький из белого силиката домик с железной крышей. Саманушка перед ним казалась убогой и ветхой. Фролов поднялся по ступенькам крыльца.
— Во, еще к нам один помощничек! — растопырив руки, встретил его на пороге кудрявый, улыбнулся румяно-коричневым твердым лицом, только глаза у него были неожиданно светло-зеленые. «Прокоптел на солнце за долгое лето».
— Проходи. Знакомься. Закурить есть?
— Пожалуйста. — Фролов суетливо зашарил по карданам. — Вот…
Кудрявый взял сигарету.
— О, сразу видно — живет человек! — воскликнул он, звонко ударил себя по ляжкам, достал спички, повертел сигарету перед глазами: — Булга-ари-шен. Болгарские, черт! А! Ну, скажи… Здорово. Спасибо, дружок, зашел, угостил.
Кудрявый закурил и, прикрыв глаза, блаженно затянулся. Выдыхая, сладко и умиротворенно замотал красивой головой, положил руки на плечи Фролову:
— Ты извини, дружок… Я Гена, слышал? Генка Румянцев. С райцентра, газнефтьразведка. Оператор глубокого бурения. Румянцев. Может, знаешь? Да про меня каждый месяц в «Степной зорьке» пишут. На нашей буровой их районный корреспондент как теленок на привязи пасется. Бригада на всю область. Ну? А ты тутошний, гляжу. Учителем небось. Вот и хорошо. А я зятек Ушаковым. Заскочил на денек, а меня и запрягли. Вишь, стройка у нас тут ударная, только кадры все удрали. Удральная стройка-то. Ударить бы им по роже…
