— Ближе к делу, Красильников, — попросил я, — ближе к делу.
Это был период, когда мне уже удавалось отсеивать из его речей крупицы правды. Не всегда, но удавалось. «Потеря контроля над собой» явно относилась к области фантастики.
— Значит, как было, — ни капли не смутившись, продолжал он. — Волонтир позвал меня к себе. Я пришел с бутылкой водки, у него тоже была бутылка «Экстры». Сидели выпивали. Потом вижу, он уже буквально с ног валится, из-за стола подняться не может. Дотащил я его до дивана, уложил и сам собрался уходить, да черт дернул — захотелось чаю попить: выпью, думаю, тут чашечку, чтобы дома жену не будить. Подошел к плите, открыл конфорку, а спичек под рукой не оказалось — ведь некурящий. Нашел в комнате коробок. Вернулся к плите, открыл другую конфорку — про ту, первую, видно, забыл начисто, — чиркнул спичкой, она не зажглась, сера отлетела. Я в коробок, а он пустой, в нем всего одна спичка и была. Ну, разозлился я, опять по комнате стал искать. Не нашел. Смотрю на часы, а на них уже два часа ночи. Пора, думаю, домой бежать. Ну и побежал, а про газ-то и забыл. Что значит выпивший! Такое только спьяну могло случиться. И ведь не пил никогда водки этой проклятой в таких количествах. Шутка ли — больше бутылки в себя влил. У кого мозги не затуманятся…
Он продолжал в том же духе и, если бы я не остановил, пожалуй, перешел бы на актуальную тему о вреде алкоголя.
— Коробок куда дели?
Я понимал, что пустой коробок тоже миф, но интересно было, как он выкрутится. Я, что называется, накапливал опыт общения.
— Затерялся где-то, — бойко ответил Красильников. — Может, даже захватил с собой, а по дороге выбросил.
Его самообладанию можно было позавидовать.
— В доме Георгия Васильевича, на полке, в метре от газовой плиты, мы обнаружили около четырех десятков коробок спичек, — сказал я, собственно, уже не сомневаясь, какой услышу ответ.
— Чужой дом, как и чужая семья, — потемки, — ответствовал Красильников. — Трезвый я бы тоже нашел. Да и чай, если б был трезвый, вряд ли стал разогревать.
Довод сколь простой, столь и лишенный намека на правду: спички лежали на виду, их невозможно было не заметить. Честное слово, по мне, лучше бы он продолжал отпираться.
— Куда вы дели пустую бутылку от «Пшеничной», которую принесли с собой?
— Это уже когда выпили? — уточнил Игорь. — Отнес домой. Думал, может понадобиться в хозяйстве. Она литровая, удобно подсолнечное масло держать.
— А бутылку из-под «Экстры»? Ведь обе пустые бутылки вы унесли с собой.
— А зачем их оставлять?
— Отвечайте на вопрос: куда вы ее дели?
— Вы же сами показывали снимки, на них все видно — бросил в пустующий дом, в окно.
— Зачем?
— А черт его знает, — простодушно улыбнулся он: мол, судите меня, виноват, но такой уж я бестолковый человек. — Знал бы, что так обернется, конечно, оставил бы на столе. Прихватил случайно, с каждым может случиться…
Сделав сноску на скудность материалов, которыми я располагал в то время, можно понять двойственность моего положения: я чувствовал, что в объяснениях Красильникова нет ни слова правды, но доказать этого не мог. Еще не мог: на любой вопрос был готов заранее продуманный, тщательно взвешенный ответ. Да, следует признать, что в те дни у меня было слишком мало фактов, и с этим приходилось считаться.
— Следы пальцев на ручках плиты вы тоже случайно стерли? — спросил я. — Или холодно было, и надели перчатки?
Он посмотрел на меня с укоризной, будто упрекая в неуместном в данной ситуации легкомыслии.
— А это уж вам лучше знать — вы специалисты, вам и карты в руки.
— Но ведь вы брались за ручки?
— Брался… — Он изобразил глубокую задумчивость. — Ума не приложу… Смазались, наверно?
— Да нет, не смазались. На пластмассе отпечатался рисунок ткани, следы которой были уничтожены.
— А вы не ошиблись? Может быть, отпечатки есть, а вы не заметили…
— Нет отпечатков. — Я намеренно давал ему выговориться.
Он сделал недоумевающие глаза:
— Ну, не знаю, не знаю…
Странно, что не добавил ставшее привычным: «Ну, стер следы — пьян был, с каждым может случиться».
Я прекрасно понимал, что следы пальцев стер не кто иной, как Красильников. Понимал и то, что сейчас он страшно жалеет об этом, ведь отсутствие отпечатков подтверждало первоначальную версию, которую он приготовил заранее, зато явно противоречило второй. Теперь, когда собранные нами улики вынудили его признаться, что у Волонтира он был, что брался за ручки газовой плиты, эта деталь работала против него.
