— Простите, я не совсем понимаю, — хорошо поставленным голосом сказала Светлана Сергеевна. — Собственно, чего вы от нас хотите?
От того, как неудачно он начал, как скомкал первую фразу, как холодно и спокойно задала свой вопрос Светлана Сергеевна, как подчеркнула «от нас», объединяя себя с сыном, Федору Константиновичу стало не по себе. Снова захотелось встать и уйти.
— Моя дочь ждет ребенка, — все так же глухо, раздельно цедя слова, сказал он, впрочем, уже не надеясь и как бы даже не желая быть понятым этими людьми.
— Позвольте, а какое отношение к вашей дочери имеем мы? — спросила мать Игоря.
— Моя дочь ждет ребенка от него. — Он показал глазами на стоявшего в стороне парня.
— Вы в этом уверены? — надменно подняв ниточки бровей, прежним ледяным тоном спросила Светлана Сергеевна. — У вас что же, есть доказательства?
Вопрос повис в воздухе, неожиданный, как удар бича.
«Доказательства! — обожгло Тихойванова. — Доказательства! Но какие могут быть доказательства?!»
— Вы мне не верите? — Голос его дрогнул.
— Простите, а почему мы должны вам верить? — парировала Светлана Сергеевна.
— Вы спросите у своего сына, — сказал Тихойванов, и они оба посмотрели на Игоря.
Тот стоял с отсутствующим выражением лица, почти отвернувшись, но, очевидно, матери его вид о чем-то все же говорил.
— Если даже так, — неуловимо изменив тон, снисходительно сказала она. — Допустим, что так… Предположим… на секунду предположим, что мы вам верим и ребенок на самом деле от Игоря. Что меняется?.. Простите, как вас зовут?
— Федор Константинович.
— Так вот, уважаемый Федор Константинович, я не совсем понимаю, чего вы хотите. Вы что же, намерены насильно женить моего сына на своей дочери и таким образом устроить ее счастье? Но это же смешно! Сами подумайте, разве о таком браке может мечтать девушка в ее возрасте? Вы, ее отец, вы уверены, что она поблагодарит вас за такое сватовство?
Она тонко рассчитала силу своих аргументов — Федор Константинович растерялся. Он видел, как Светлана Сергеевна неслышно подошла к дивану, как опустилась на стул и, подавшись к нему своим негнущимся корпусом, заглянула в глаза. На лбу и в углах ее рта стали видны редкие, но глубокие морщины. «Когда она успела напудриться?» — мельком подумал он, едва слыша, о чем она говорит.
— Я мать, я понимаю ваше состояние и сочувствую вам… Я ни в коем случае не оправдываю сына… Раз уж так случилось, давайте лучше вместе подумаем, что можно сделать практически…
Он пропустил несколько последующих фраз, потом издали, будто она говорила в подушку, услышал:
— …Я — медицинский работник, у меня есть знакомые среди врачей, и, наверно, они смогут помочь вашей дочери… ничего страшного, обезболивающий укол и…
— Стыдно! — пересилив себя, хрипло произнес он и заметил, как отшатнулась от него Светлана Сергеевна. — Вам должно быть стыдно! Девочка любит его, понимаете вы это? Любит! Если бы не любила… Я пришел не клянчить и не заставлять вашего сына силком жениться на Тамаре. Я только хотел узнать… узнать его отношение… А вы что молчите, молодой человек? Вам что же, нечего сказать? Или вы тоже полагаетесь на обезболивающие уколы?
Он встал с дивана и тут же почувствовал облегчение, словно избавился от тяжкого груза. Спросил, перед тем как направиться к двери:
— Ты, кажется, в университете учишься?
Игорь кинул быстрый взгляд в сторону матери и двинулся наперерез Тихойванову.
— Постойте. Не уходите… Мама просто не в курсе… Давайте поговорим спокойно…
Федор Константинович остановился.
— Я действительно учусь в университете, на втором курсе, и только потому… ну, вы понимаете… — Он снова коротко посмотрел на мать.
— Размазня! — зло бросила она, уже не обращая внимания на гостя. — Учти, я снимаю с себя всю ответственность. — И, круто повернувшись, Светлана Сергеевна вышла из комнаты.
— Что ты собираешься делать? — спросил Федор Константинович.
— Ну, не знаю… — неуверенно пожал Игорь плечами.
— Но ты ее любишь, Тамару?
— Конечно, конечно… — Игорь, оглядываясь на дверь, за которой скрылась мать, тронул гостя за рукав кителя. — Как бы это вам поточнее сказать… Все не так просто… — И когда Тихойванов решительно отвел его руку, он неожиданно твердо пообещал: — Даю вам слово: все будет хорошо, поверьте. Я поговорю с Тамарой, мы все решим, и сегодня же… нет, завтра я приду к вам…
