Мы выскочили на ярко освещенный центральный проспект и пошли по прямой.
Во встречном потоке света стали отчетливо видны два силуэта на переднем сиденье «Каравеллы».
О чем они говорили? Обо мне? О Сергее?
Я вспомнил еще одну грубейшую свою ошибку — магазин «Канцтовары». Там я проворонил железное доказательство, не оставлявшее камня на камне от алиби преступника. Желудевый человечек. Продавщица сказала, что они давно проданы. Давно! Значит, он приехал не в понедельник, а много раньше, еще до пятнадцатого. Мне бы зацепиться за это слово… Да что вспоминать — задним умом кто не горазд?
Ничего, теперь он от меня не уйдет, как тогда, в Якорном, теперь он на крючке. Главное, не сплоховать, не попасться им на глаза…
— Я — «Океан»! Я — «Океан»! — протрещал вмонтированный между сиденьями аппарат. — Михалыч, ты свободен? Сообщи, где находишься.
Водитель, не глядя, протянул руку и поднес к лицу микрофон.
— «Океан»! «Океан»! Я занят. У меня заказ. — Михалыч отключил микрофон и снова невозмутимо уперся взглядом в дорогу.
Мы проезжали мимо расцвеченного огнями цирка, когда он сказал, показав пальцем в спину:
— За нами едет какая-то машина.
— Пусть едет. — На всякий случай я все же оглянулся.
Сзади, пристроившись нам в хвост, катила новенькая желтая «Лада».
— Вы давно ее заметили?
— От самого «Юбилейного», — ответил он.
Только этого не хватало!
Я попросил чуть сбавить скорость. «Лада» сделала то же самое. Я попросил поменять ряд. Она повторила наш маневр. Кажется, нас тоже держали на крючке!
— А ну-ка, Михалыч, попробуем рассмотреть, кто в ней, — сказал я.
Водитель кивнул. Он подпустил машину поближе и резко тормознул.
Уличного освещения вполне хватило, чтобы рассмотреть сидевшего за рулем человека. Это был Стас. Он же Маквейчук. Он же подданный всех держав Макковей — босс и главный сборщик податей.
«Что-то рановато он засуетился, — подумал я. — Это, конечно, большая честь, но он нарушает условия договора. До назначенного срока еще почти полтора часа».
Михалыч отыскал в потоке машин «Каравеллу» и немного сократил дистанцию.
Слева мелькнула автозаправка и конечная остановка, на которой вчера я ждал автобуса после свидания с Симаковым.
«Каравелла», за ней мы, а за нами желтая «Лада» пересекли городскую черту.
Дорога пошла петлять. Несмотря на это, идущая впереди «Каравелла» резко увеличила скорость. Я боялся потерять ее из вида и попросил прибавить газ. «Лада» наседала и шла почти впритык — в отличие от нас Стас действовал в открытую.
Стрелка спидометра перевалила за девяносто, что по такой дороге было равносильно всем ста сорока. На особо крутых поворотах нас заносило, и я чувствовал, как от напряжения под сердцем возникает холодная сосущая пустота.
В свете фар возник синий дорожный указатель с обозначением развилки, но я не успел прочесть надписей.
— Куда это?
— Сейчас будет поворот на дачный поселок, там асфальт заканчивается, дальше идет грунтовка.
Далеко впереди замигали рубиновые огоньки. «Каравелла» прижалась к осевой и стала плавно сбавлять ход.
Мы пронеслись так близко, что можно было разглядеть сигарету в руке у Тофика.
Когда проехали метров триста, я попросил развернуть машину в обратном направлении. За нами, визжа шинами, развернулся Стас, но я старался не обращать на него внимания.
Справа в сплошном массиве зелени открылся просвет. Там еще не осело облачко пыли.
— Потушите фары, — сказал я, — и съезжайте на обочину.
Михалыч четко выполнил маневр, и мы остановились у места, где брала начало грунтовая дорога.
— Спасибо, друг, — поблагодарил я, пожалев, что так и не успел как следует разглядеть своего помощника. — Еще увидимся.
— О чем разговор, — пробурчал водитель. — Может, еще чем подсобить, так я с удовольствием.
— Нет, теперь уезжайте.
Не прощаясь, я побежал к лесополосе.
После освещенной дуговыми фонарями трассы здесь было темно, как в подземелье.
Со стороны шоссе послышался шум отъезжающей машины, а через минуту на дороге раздался хруст гравия.
Темноту прорезал яркий пучок света. Скользнув по частоколу деревьев, он уперся мне в спину. По земле заплясали длинные тени.
Стас отбросил всякую осторожность и на полной скорости шел прямо посередине дороги, заставив меня отскочить на обочину.
