Приняв решение, я двинулся в конец коридора.
— Я с тобой! — Нина не отставала от меня ни на шаг.
— Ты останешься здесь, — как можно тверже сказал я.
Неизвестно было, во что выльется моя последняя попытка проникнуть в тайну смерти Кузнецова, но в любом случае я не имел права втягивать в это дело Нину.
— Сейчас ты найдешь телефон и позвонишь по номеру, который я тебе дам. Скажешь, кто ты, и передашь разговор, который мы слышали. — Я назвал номер. — Запомнила?
Она кивнула и отпустила мою руку.
— Повтори.
Нина повторила.
— После того как позвонишь, немедленно возвращайся домой и жди. Все, иди.
Я легонько подтолкнул ее в спину, выждал немного и открыл входную дверь.
Пока мы мотались по закоулкам «Юбилейного», наступила ночь. В небе осколком блюдца висела половинка луны. Высыпали звезды.
— Ну что, нашел своего флейтиста? — спросил дружинник.
— Нашел.
— А девушку где потерял?
— Сейчас выйдет, — ответил я, чтобы отвязаться, но Нина действительно вышла и остановилась рядом.
Выяснить, почему она это сделала, я не успел — со стоянки, мигая малиновыми фонарями, отъехала «Каравелла».
Я был не один, меня окружали люди — тысячи людей, готовых прийти на помощь, попроси я об этом, но последние отпущенные мне секунды уже истекли. Сейчас от моего решения зависела человеческая жизнь. В сравнении с этим доводом все остальные потеряли всякое значение.
Я миновал компанию таксистов и подбежал к крайней машине с шашечками на дверцах.
Из приборного щитка торчал ключ зажигания.
Я открыл дверцу и опустился на сиденье.
Шофер, подошедший следом, заглянул в кабину сквозь опущенное стекло.
— Вылазь, парень, машина занята.
Пришлось в нескольких словах обрисовать ему положение. Был, конечно, риск, что он не поверит, подтвердить свои слова мне было нечем, но он поверил — недостающие доказательства, как видно, компенсировало выражение моего лица. Не теряя времени, он сел за руль и включил зажигание.
— Куда?
— Давай-ка за той машиной. — Я показал на удалявшуюся «Каравеллу». — И как можно осторожней, — предупредил я, сам точно не представляя, что означает мое «осторожней».
Обернувшись, я мельком увидел, как к нам со всех ног бежит Нина. В ту же секунду взвыл двигатель, и, чиркнув крылом о багажник соседней машины, мы вылетели со стоянки.
22.07. Начал преследование. Объект — «Жигули» белого цвета. Государственный номерной знак 87–92.
«Каравелла» показалась сразу, лишь только мы свернули на бульвар.
Она шла на средней скорости, соблюдая правила, и на долю секунды во мне шевельнулось сомнение: стоило ли суетиться, чтобы догонять того, кто и не собирается убегать? Правда, мысль эта тотчас улетучилась — я знал, что один из сидевших в «Каравелле» убийца, а другой — его следующая, третья по счету жертва.
Выровняв скорость и перестроившись в левый ряд, таксист установил дистанцию и шел на безопасном расстоянии, пропустив впереди себя три легковушки. Сосредоточенный и невозмутимый, он вел машину, не делая попыток задавать вопросы.
Между передними сиденьями была вмонтирована портативная рация. Время от времени оттуда раздавался треск, и искаженный помехами голос запрашивал свободное такси. Наше было занято: чтобы погасить зеленый глазок, водитель еще у «Юбилейного» включил счетчик.
Четкого плана у меня не было — в подобных случаях действуют по обстановке. Не пытался я и анализировать подслушанный разговор. Достаточно того, что он вывел меня на преступника. Будь я повнимательней, это произошло бы намного раньше. Сейчас я видел все свои ошибки. И мелкие и крупные — всякие, но одной себе не прощу — список, переданный мне дежурным управления. Я штудировал его дважды, но, увлеченный стремительной сменой событий, совсем упустил из виду. Конечно, список не панацея, а совпадение фамилий еще не улика, и все-таки…
Теперь-то ясно, что отец Вадима и значившийся в списке Николай Петрович Юрковский — одно и то же лицо. «Заведующий отделением горбольницы», — уточнил я про себя, и это прозвучало как упрек, потому что опоздал со своим открытием на целых трое суток.
Помнится, Нина говорила, что Вадим, приезжая сюда, останавливается не у отца, а на даче, где у него аппаратура, коллекция пластинок, даже сауна есть. Значит, сейчас они едут туда, ведь он сказал, что хочет переодеться. Да, скорей всего так оно и есть — они едут на дачу…
