Раздался стук в дверь.
— Да? — со вздохом откликнулась Лейни, недовольная тем, что ее не могут оставить в покое.
В комнату заглянул отец.
— Можно войти?
— Это же твой дом, — пожала плечами Лейни.
— Да, но это твоя комната, — сказал Карл.
Лейни оглядела голые стены, пустой комод, покрывало неопределенного цвета — в этой комнате не было ничего, что носило бы отпечаток ее личности.
— Гм.
Отец воспринял это как приглашение войти. Несколько мгновений он смущенно топтался на пороге, а потом спросил, указывая на кровать:
— Ты не против, если я присяду?
Лейни передвинулась к изголовью.
— Ради Бога.
Отец сел и стал нервно перебирать пальцами. Лейни какое-то время молчала, но потом не выдержала.
— Почему ты не делал ремонт в этой комнате? — прокашлявшись, спросила она.
Карл хмуро посмотрел на нее:
— Ну, потому что это твоя комната. Я не хотел делать то, что могло бы тебе не понравиться.
— Моя комната?
На этот раз плечами пожал Карл:
— Естественно. Ну, с тех пор как я живу здесь, она твоя.
— Но ведь я редко приезжала сюда. Проводила в ней лишь несколько дней в году, — удивилась Лейни.
— Знаю, просто я всегда хотел, чтобы ты знала: тебя здесь ждут. У тебя есть дом, место, куда всегда можно приехать. Я знаю, что у тебя никогда не было этого ощущения, когда ты росла.
Действительно. Не было. Лейни была потрясена тем, что отец признал это. А еще она была потрясена тем, что он как-то пытался изменить ситуацию, хотя она и не поняла его намерений. Она думала… Если честно, она думала, что он не захотел тратить деньги на ремонт комнаты, которой пользовалась только она.
Лейни закусила нижнюю губу и сморгнула слезы.
— Ну, в общем, я ценю это, — сказала она и добавила:
— Особенно сейчас.
— М-да. — Карл огляделся, избегая встречаться взглядом с Лейни. — Кстати, об этом. Прости, что мы все неправильно поняли. Если бы мы знали, как плохо обстоят дела…
— Знаю, — перебила его Лейни.
— Я вот что хочу сказать. Надеюсь, ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Может, я не лучший отец на свете — между прочим, я знаю, что не лучший, — но я люблю тебя и сделаю для тебя все, что в моих силах. Ты ведь знаешь это, да?
Когда отец повернулся к ней и обнял, Лейни расплакалась.
«Нет, — хотелось ей ответить. — Откуда я мoгy знать, что ты любишь меня, если ты никогда этого не говорил?»
Однако она уже начала понимать, что в некотором роде проблема заключается в ней самой. Чувствуя свою неполноценность, она искала необходимую уверенность снаружи — уверенность в том, что она чего-то стоит, что она любима. Что она что-то значит.
Она уже не ребенок. Пора перестать искать эту самую уверенность там, где ее нет, и найти в собственном сердце.
Плохо, что это так непросто.
Лейни хлюпнула носом и вытерла глаза. В дверь опять постучали, и в комнату заглянула Триш.
— Простите, что прерываю вас, — сказала она, — но там кое-кто спрашивает Лейни.
Лейни судорожно вздохнула. Ну кто это может быть?
Она тыльной стороной ладони вытерла мокрую щеку. Свидание с Елейном назначено на завтрашний вечер, к тому же вряд ли оно теперь состоится.
И Джек это быть не может. Да, сегодня вечером они собирались работать, но наверняка теперь он не захочет…
— Привет, Лейни. Ты готова? — спросил Джек, когда Лейни вышла к нему.
Он, как всегда, выглядел великолепно. Что до Лейни, то она знала, что вид у нее ужасный. Она не высушила феном волосы после душа, и сейчас они закрутились колечками. Еще она не накрасилась, только намазала лицо увлажняющим кремом, и все.
И одета она была в белые шорты и голубую тенниску. В общем, если она к чему и подготовилась, так это ко сну.
Джек же был в темно-серых слаксах, черных мокасинах и шелковой рубашке. Гладкая ткань так и манила Лейни прикоснуться к ней.
— Не могу поверить, что ты хочешь иметь со мной дело после всего этого. Боюсь, сегодня я не в состоянии работать. Может, возьмешь себе в помощь Дункана? — спросила Лейни, проходя в гостиную.
Она пригладила волосы, хотя знала, что это бесполезно. Что это ничего не изменит. Она в жутком виде. Ей поможет только капитальный ремонт.
— Да нет никакой работы, — вдруг заявил Джек, проходя вслед за ней.
