— Возвращаемся на место преступления, — проговорила Лейни, но Джек проигнорировал ее замечание.
Не понимая, чего он добивается, она села в одно из кресел.
— Я вырос в бедности, — храбро заявил Джек.
— Ясно. И кто, по-твоему, шутит? — Лейни попыталась встать, но мрачный взгляд Джека пригвоздил ее к месту.
— Мой отец — первостатейный негодяй. Он соврал моей матери насчет… в общем, всего.
Джек принялся ходить взад-вперед. Пять шагов в одну сторону. Разворот. Пять шагов в другую. Разворот.
— Мама работала официанткой в одном кафе в центре, когда познакомилась с отцом. Со славным парнем Джей-Ди. — Он запустил пальцы в густую шевелюру. Волосы взлохматились и встали дыбом. Лейни не нравилось видеть его таким. Прежде он никогда не был столь… взволнован. — История стара как мир. Он сказал, что любит ее, она забеременела от него. Он придумал какую-то ложь, почему не может жениться на ней — якобы он приехал в Нейплз с друзьями на лето и теперь должен возвращаться в университете Айову. — Джек мрачно усмехнулся. — Он сказал ей, что у него на иждивении шесть братьев и сестер и, чтобы содержать их, он должен получить хорошее место после окончания, что все они живут у какого-то древнего родственника на ферме на среднем западе, и что если Джей-Ди не будет хорошо зарабатывать, они все окажутся на улице. Все это, естественно, было ложью, но мама-то этого не знала. Она была молода. И любила. И превращалась в полную дурочку, когда дело касалось моего отца.
— Ты не обязан рассказывать мне все это, — тихо проговорила Лейни. Да, ей было интересно, однако она не хотела видеть, как Джек страдает.
Джек сел в кресло рядом с ней и положил локти на подлокотники.
— Я нравлюсь тебе? — спросил он. У Лейни едва не отвисла челюсть.
— Господи, да, — не раздумывая выпалила она.
— Но ты считаешь, что мы принадлежим к разным мирам, правильно?
Ого. А он мастерски читает чужие мысли.
— Ну, думаю, тебе придется признать, что мы вращаемся в разных социальных кругах. Ты согласен со мной?
— Нет, не согласен. Поэтому-то и рассказываю тебе все это. Ты видишь только фасад… имидж… и думаешь, будто знаешь меня. Это твоя главная ошибка, Лейни. Ведь именно поэтому ты стащила мою кредитку в тот вечер, верно? Ты не хотела признаваться своей сестре, что у тебя нет денег. Ты хотела, чтобы она воспринимала тебя не такой, какая ты есть на самом деле, и решила, будто этого можно добиться, если изображать из себя человека, который никогда не сталкивался с жизненными проблемами.
— Я очень сожалею о том случае. Я действительно собиралась вернуть тебе деньги, — смущенно проговорила Лейни.
Джек фыркнул.
— Речь не о деньгах.
Лейни некоторое время молчала. Джек тоже. Наконец она повернулась к нему и накрыла его руку своей.
— Ты прав. В том… почему я взяла твою карточку. В том, что я не хотела, чтобы моя семья — и все вокруг — знали, что я неудачница.
— Да какая ты неудачница, Лейни? Твоя компания обанкротилась. Твой бывший муж наделал долгов, о которых ты не знала, а потом сбежал. Где тут твои неудачи?
Лейни отдернула руку, будто обжегшись.
— Ты все знаешь? — в ужасе прошептала она. Джек закатил глаза.
— Может, я и не лучший частный сыщик на планете, но я же не полный профан. Пара телефонных звонков и проверка кредитоспособности рассказали мне очень многое.
— А почему ты ничего не говорил?
— О чем? Что я знаю обо всем? А зачем что-то говорить? Для меня это не важно. Ты отлично работала. Ты нравилась мне. И Дункану нравилась, — добавил он со слабой улыбкой на губах.
Лейни обратила внимание, что он говорит в прошедшем времени. Означает ли это, что больше она ему не нравится? Естественно, она не вправе винить его после всего, что случилось сегодня.
— Дело в том, Лейни, что я не смотрю на все эти внешние аспекты. Да, ты прошла через тяжелые испытания и лишилась дома, у тебя не очень новая машина, ты не всегда в состоянии платить по счетам, но я не считаю, что от этого ты стала хуже. То, что мне повезло и у меня появилась куча денег, не сделало меня лучше тебя или кого-то другого. Кстати, я потратил массу времени, чтобы донести эту мысль до своей сестры Эми…
