Заведение, у которого резко остановилась машина Ампиры, своим непрезентабельным видом и архитектурной формой скорее напоминало заброшенный детский сад, расположенный по прихоти какого-то полоумного проектировщика прямо в центре небольшого городского парка, в погожие дни служившего местом выгула детей и собак, а так же вечерним пристанищем близживущих алкоголиков и продвинутой молодежи с банками пива, полными карманами презервативов и неизменно расстроенной гитарой.
— Странное у тебя понятие о настоящей Москве, – не удержалась с подколкой Лиана. – Ты решила показать мне все развалины бывшего Советского Союза?
— Никогда не суди по внешнему виду, – серьезно сказала Ампира. – За непрезентабельной внешностью иногда скрывается что-то гораздо более серьезное, чем ты даже можешь себе вообразить. Впрочем, частенько бывает и наоборот…
Деревянная крыша домиком нависала над массивной, железной дверью. На толстых цепях болтался указатель с названием. Выжженные буквы, профессионально стилизованные под готику, уверенно гласили: «Рыцарь».
— Честно признаться, рыцарские замки с самого детства я представляла себе несколько иначе, – снова не удержалась Лиана. – Или это такой новый стиль настоящих московских рыцарей?
— Мне нравится твоя ирония, – Ампира ткнула черным ногтем в кнопку звонка. – Только никак не могу понять: ты хочешь уколоть меня или прячешь за ней собственную неуверенность?
Пока Лиана лихорадочно искала слова для ответа, дверь бесшумно открылась.
Темно-коричневые деревянные стены, деревянные, полукруглые своды низкого потолка, огромные ниши, которые заполняли импровизированные факелы, впрочем, почти неотличимые от настоящих, запах сухого дерева и свежезажаренного мяса, два манекена в кольчугах и шлемах, полностью закрывающих лицо, стоящие у начала этого коридора, уводящего в далекое рыцарское прошлое… Пленительная игра воображения уже услужливо рисовала прекрасных дам и их бесстрашных рыцарей – героев неизменных английских баллад, готовых на любые подвиги ради единственной дамы своего сердца… Лиана, конечно, знала, что на самом деле рыцарская эпоха куда менее романтична, чем люди ее представляют, взять хотя бы полное отсутствие элементарной чистоплотности, не говоря уже о какой-то общечеловеческой морали, хотя нет, почему же, мораль присутствовала всегда, другое дело, что мораль того времени слишком отличалась от того, что называют моралью сейчас, и все же так хотелось не думать об этом, а просто поверить в то, что пройдя до конца по этому коридору, она окажется в великолепном зале с камином, на темных стенах будут оживать отблески пламени, и из огромного кресла ей навстречу поднимется человек, ради которого она бросила старого тирана-отца и рыжую шлюху-мачеху…
Полумрак коридора разрезал пополам электрический свет, огромная тень тут же заселила световое пятно.
— Верхнюю одежду сюда, пожалуйста!
Очарование средневековья моментально растаяло в этой банальной фразе, в этом голосе, в этом электрическом пятне на деревянном полу, словно покосившийся и почерневший снеговик под лучами ослепительно яркого солнца, оставив после себя лишь небольшую лужу смутного сожаления.
Длинный низкий коридор, как и ожидала Лиана, закончился огромным залом. Деревянные колонны подпирали высокие потолки, в камине электрически тлели пластиковые дрова, головы зверей, развешанные по стенам, казались живыми, в огромных нишах, отгороженных непробиваемым стеклом, хищно поблескивали сталью и серебром изящные клинки – настоящие произведения искусства, трудно было даже предположить, что за этой оточенной витиеватостью переплетений неуловимо прячется смерть, готовая в любой момент выскочить наружу, как черт из табакерки, стоит только кому-нибудь ощутить на своих пальцах прохладу этой изумительной рукояти, и пойти на поводу у собственных, задавленных инстинктов и сверкающего клинка, с самого своего рождения мечтающего почувствовать, как входит сталь в беззащитное тело…
Тяжелые, деревянные столы, проклепанные железом, неизменная барная стойка в углу, а в разных концах зала – друг напротив друга – сцена с тремя шестами, задником которой служили деревянные пни для метания ножей, и пять арбалетных дорожек с круглыми бумажными мишенями, огороженных от зала затемненным стеклом.
