Он не должен отвлекаться мыслями о Шарлотте, ожидающей приглашения от Сент-Лайона. Граф — человек практичный. И осторожный. Даже если он решит послать за Шарлоттой, то, вероятнее всего, сделает это только после аукциона, на котором продаст письмо. Но тогда исчезнет и стимул, вынуждавший ее лечь в постель графа. Однако что если граф…
— Месье Руссе! — послышался голос служанки, стучавшейся в дверь. — Вам записка, сэр.
Наверное, ему следовало бы надеть рубашку, чтобы не оскорблять своим видом чувства служанки, но ему было жарко, а девушка, наверное, видела за свою короткую жизнь и более интересные вещи, чем обнаженный мужской торс с клеймом в виде розы. Он спустил ноги с кровати, встал и открыл дверь. Его не удивило, что пришла записка. Он все еще продолжал собирать информацию от лондонских осведомителей, большинство которых предпочитало анонимность письменных сообщений риску разоблачения, возникавшему при личной встрече. Правда, записка была написана на бумаге непривычно хорошего качества.
Вскрыв конверт, он сразу же обратил внимание на изящный женский почерк без излишних украшательств, которых можно было бы ожидать от почерка такой экстравагантной особы, как Шарлотта Нэш.
«Пожалуйста, приди сегодня вечером».
Накинув рубашку, он бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и, схватив плащ, выбежал под дождь.
* * *
Монастырь Сент-Брайд,
весна 1799 года
— Никто не должен знать, куда вы отправляетесь. Ни другие мальчики, ни монахи. Им будет сказано, что вам надоела монастырская жизнь и вы решили отправиться искать приключений в злачных местах Эдинбурга, — сказал отец Таркин, останавливаясь перед каждым из юношей и заглядывая в каждую пару глаз пытливым взглядом. — Эта история ни у кого не вызовет сомнения. Ведь вы четверо чуть ли не десяток лет живете душа в душу.
— А как насчет Джона Гласса? — поинтересовался Кит Макнилл.
— Почему ты спрашиваешь? — насторожился отец Таркин.
— Он что-то подозревает. Он приставал к Дугласу с расспросами о том, куда мы ходим после утренней службы и зачем Рэм так усердно работает над французским произношением.
— Что же ты ответил ему, Дуглас? — спросил отец Таркин, обращаясь к русоголовому юноше, стоявшему в конце шеренги.
— Я сказал ему, что мы планируем удрать из монастыря и добиться для себя славы и известности, — усмехнулся Дуглас. Дэнд видел, как он возбужден, как ему не терпится приступить к заданию, которое сформулировали отец Таркин, брат Туссен и загадочный посетитель из Франции. — И это не слишком далеко от истины.
— Нет, если все пойдет так, как мы рассчитываем, — сказал отец Таркин. — А в этом случае никто никогда не узнает, кто вы такие. Как и сейчас. — Его взгляд многозначительно задержался на Дэнде, чего остальные парнишки, казалось, даже не заметили.
Дэнд запомнил совет, который дал ему много лет назад старый грабитель разбившихся судов перед тем, как отец Таркин подобрал его на обочине дороги. Прошло много лет, прежде чем он открыл мудрому настоятелю свое происхождение. Конечно, к тому времени это едва ли могло иметь большое значение. Из его ближайших родственников никого не осталось в живых, а те, кого могло заинтересовать его местонахождение, не знали, где его искать. К тому же не было никаких доказательств того, что он именно тот, кем себя считает.
Только он об этом не забыл. Никогда не забывал. И не забудет.
— Я знаю, кто я такой, — со спокойной уверенностью заявил Дуглас. — И я знаю людей, которые рядом со мной. Мне не нужно знать их происхождение, чтобы понять, какие превосходные это люди.
Отец Таркин одобрительно взглянул на него и кивнул:
— Хорошо сказано, Дуглас.
— Остается надеяться, что это окажется правдой, — пробормотал брат Туссен, с сомнением окидывая взглядом четверых молодых людей. — Кит слишком импульсивен, Рэм слишком нежен — себе во вред, Дугласу необходимо забыть о том, что он выполняет какую-то благородную миссию, а что касается Дэнда… — он покачал головой, — то я не знаю, о чем он думает. И никогда не знал.
— Чаще всего Дэнд и сам не знает, о чем думает Дэнд, — заявил Дуглас, хлопая по плечу Дэнда и разряжая напряжение. — К счастью для него, мы втроем позаботимся о том, чтобы ему было чем занять свои мысли.
