— Нет! — воскликнул он с каким-то ужасным звуком, отдаленно напоминающим смех, и покачал головой. — Ты не должна обращаться к незнакомцу. — Он изо всех сил стукнул кулаком по стене, так что растрескалась штукатурка. — Нет!
— Дэнд!
Он стоял, приложив обе ладони к стене и опустив голову. Мокрая ткань рубашки натянулась на его спине, обрисовывая каждую напряженную мышцу.
— Минутку, дорогая моя, — хрипло произнес он. — Минутку.
— Извини, Дэнд, — сказала она, понимая, что ему будет трудно принять решение. Ведь то, о чем она просила, противоречило кодексу чести, в соответствии с которым жил настоящий джентльмен. Но не могла же она сказать ему правду о том, что любит его и хочет его с такой страстью, которая подчиняется не доводам разума, а велению сердца.
Однако надо действовать осмотрительно. Он ни за что не позволит ей отправиться к Сент-Лайону, если заподозрит, что она его любит. Причем не будет иметь значения, отвечает ли он или не отвечает на ее чувства, — правда, у нее не было никаких причин считать, что он на ее чувства отвечает. Он позволил ей поехать к Сент-Лайону потому лишь, что считал, будто она, как и он, лишена сантиментов, будто она, как и он, держит под контролем свои нежные чувства. Почему бы ему думать по-другому? До последнего времени она и сама так считала. Но сейчас, глядя на его широкую напряженную спину, на его длинные руки, опирающиеся на стену, она почувствовала прилив желания.
— Прошу тебя, Дэнд. Просто мне было бы так гораздо… удобнее, потому что… я тебе доверяю, — сказала она, вместо того чтобы сказать «я люблю тебя».
— Ты мне доверяешь? — ошеломленно переспросил он. Выругавшись, он оттолкнулся от стены и выпрямился. — Ты мне доверяешь.
— Да. И еще я очень высоко ценю тебя, а это для меня очень важно в этом… деле.
Он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Лицо его находилось в тени. Он выглядел старше своих лет, казался опасным и непредсказуемым. От волнения и тревоги по ее телу пробежала дрожь.
— Высокая похвала, ничего не скажешь. И наверняка заслуженная. Потому что кто, если не Дэнд Росс, сможет лишить леди девственности, а избавив ее от этого небольшого неудобства, отправить ее в постель к другому мужчине? — Взгляд его потемнел. — Ты права. Более подходящей кандидатуры не придумаешь.
— Дэнд! — Она схватила его за руку и прижалась к ней щекой. — Никто из нас не стал бы разыгрывать спектакль по этому сценарию, но у нас не было выбора. Я это знаю. — Она прижалась губами к его ладони. Он поднял голову. Глаза его полузакрылись, ноздри раздувались при дыхании. — Ты мне небезразличен. Я… почувствовала тебя. И ты должен знать, что, несмотря на все мои протесты, твои поцелуи очень нравятся мне, — сказала она. Но разве можно было такими холодными словами объяснить охвативший ее трепет желания?
— Боже милосердный, Лотти, — прошептал он. — Как я смогу поступить правильно, когда ты говоришь мне такие вещи?
— Это и есть правильный поступок, — настойчиво внушала она. — Это то, чего я хочу. Ты заставил меня хотеть этого. Я лежу по ночам без сна и вспоминаю каждое ощущение, которое вызвали во мне твое прикосновение, твой взгляд, твой поцелуй. И я знаю, что, несмотря на весь этот маскарад и притворство, эти ощущения не являются подделкой. По крайней мере с моей стороны. — «Потому что я люблю тебя». — И с твоей стороны тоже. Я знаю это, потому что знаю тебя.
— Вот как? — прошептал он.
— Да. Поэтому, пожалуйста, займись…
Не дав ей возможности договорить, он грубо привлек ее к себе и отыскал губами ее губы. Она сразу же обвила руками его шею.
Он был мокрый и холодный и немедленно промочил насквозь ее тонкое шелковое платье. Руки у него тряслись, все тело дрожало, и оба они рухнули на колени на покрытый ковром пол. Она прижалась к нему, сгорая от желания, чувствуя, как он покрывает поцелуями ее глаза, виски, спускается к ее шее. Его руки, зарывшись в густые кудряшки, не позволяли ей увернуться от поцелуев, как будто он боялся, что не успеет полностью насладиться ею.
— Нет. Я не могу, — невнятно бормотал он, прижимаясь губами к нежной белой плоти над вырезом платья. — Помилосердствуй, Лотти! Подумай, о чем просишь меня! — Он поднял голову, удерживая ее за плечи и явно пытаясь взять себя в руки. — Надо же! — тяжело дыша и глядя на нее горящими глазами, сказал он в бесплодной попытке найти смешную сторону в создавшейся ситуации. — Ты когда-то спросила, удалось ли тебе сделать из меня своего раба. Ну что ж, можешь быть довольна тем, что поставила меня на колени. Но не требуй от меня большего. Я не могу это сделать. И не проси.
