Переполненная людьми ложа в театре, где давали популярную оперу, была идеальным местом для передачи послания. Он мог появиться в любую секунду под видом человека из обслуживающего персонала, капельдинера или даже нищего оборванца на ступеньках оперного театра. В последнем случае она непременно подаст ему пенни, с улыбкой подумала Шарлотта.
— Смотрите, сюда идет Сент-Лайон и с ним эта… — Светский щеголь внезапно замолчал, не договорив. — Гм-м, с ним идет миссис Малгрю.
Граф Сент-Лайон вместе со своей спутницей медленно вошел в ложу. Он вежливо поклонился леди Уэлтон и поприветствовал барона. Он, бесспорно, был красивым мужчиной, подумала Шарлотта. Ростом чуть выше среднего, стройный, подтянутый, с тяжелыми галльскими чертами лица, которые только у французов не кажутся принадлежащими неотесанной деревенщине. Темные гладкие волосы зачесаны назад, открывая широкий лоб. Нос у него был довольно широкий, но изящной формы, темные глаза подернуты влагой. Заметив, что она его разглядывает, он подошел, самодовольно улыбаясь.
Щеголь склонил голову, взгляд его нерешительно скользнул в сторону Джинни.
— Граф, — сказал он, — и… мадам.
Джинни не обратила на него внимания, а подошла к перилам, чтобы взглянуть на толпу внизу. Граф тоже пресек его приветствие, тем самым положив конец замешательству юноши, не уверенного в том, следует ли ему обращаться к даме полусвета в присутствии леди. Пробормотав что-то на прощание, юноша ретировался, оставив Шарлотту наедине с графом.
— Как приятно снова видеть вас, мисс Нэш, — сказал он.
Без труда переключившись на роль, которую она играла многие годы, Шарлотта вскинула брови:
— Полно вам, граф! Мы встречаемся так часто, что наши встречи стали чем-то заурядным.
— Никогда! — воскликнул граф. Несмотря на исключительную вежливость, сама его манера задерживать взгляд дольше, чем нужно, на ее лице заставила Шарлотту сразу же вспомнить и о своем откровенном декольте, и о том, что платье у нее из прозрачного серебристого ламе.
Она едва не поддалась импульсу закутаться в шаль, которая была изящно накинута на ее плечи. Устояв перед искушением, она рассмеялась и, раскрыв веер, слегка прикрыла им грудь.
— Но я настаиваю, что это так, — возразила она. — А поэтому даю зарок воздерживаться от увеселений, где мы могли бы встретиться, с тем чтобы вам пришлось считать встречу со мной чем-то исключительным.
— Прошу вас, дорогая мисс Нэш, не лишайте себя удовольствия из-за меня, — сказал граф. — В этом нет никакой необходимости, потому что, увы, завтра я покидаю ваш прекрасный город.
Шарлотта придала лицу вполне правдоподобное выражение смятения.
— Но зачем, сэр? — спросила она. — И если вы не сочтете дерзостью мой вопрос, то скажите, куда вы едете?
— Вам идет быть дерзкой, мисс Нэш, — ответил граф. Шарлотта еще быстрее стала обмахиваться веером, как будто у нее учащенно забилось сердце. Это она научилась делать весьма неплохо.
— А что касается того, зачем и куда, — продолжал граф, — то мне предстоит выполнить одну скучную обязанность: я обещал принять несколько своих бывших соотечественников у себя в замке, в Шотландии. Они впервые на этих берегах и хотели бы немного отдохнуть, прежде чем поселиться в самом прославленном городе Англии.
В городе, подумала Шарлотта, который граф с удовольствием увидел бы разграбленным наполеоновскими солдатами, если бы за это заплатили подходящую цену.
— Как вы добры, граф. Но ваши гости поступают жестоко, приезжая в самый разгар сезона и лишая нас вашего общества!
— Если бы я мог, то с удовольствием отказался бы, мисс Нэш. Однако это не такое уж тяжелое испытание. Замок был полностью перестроен и переоборудован и теперь представляет собой весьма уютное гнездышко. Вы должны как-нибудь приехать навестить меня там. Обещайте, что приедете.
— Это было бы очень приятно, — сказала Шарлотта, мило покачивая головкой и мысленно желая графу провалиться в преисподнюю. — Вы со мной согласны, миссис Малгрю?
Джинни, которая пребывала в несвойственном ей молчании, ответила:
— Да. Это было бы великолепно.
Вокруг них остальные гости в ложе Уэлтонов натягивали перчатки, обмахиваясь веерами в бесплодной попытке найти прохладу в душном помещении, и вообще готовились уходить. Мало кто пытался заговорить с графом и абсолютно никто не заговаривал с его спутницей. Графа, судя по всему, ни то ни другое обстоятельство ничуть не тревожило.
