— А потом вы снова встретились с ним в Лондоне?
— Он нашел меня, — с достоинством ответила она. — К сожалению, какое-то время я смотрела на него глазами глупенькой, излишне романтически настроенной девочки.
— Он когда-нибудь говорил, почему оказался в Лондоне?
Шарлотта насторожилась. Это было нечто большее, чем расспросы ревнивого будущего любовника о своем сопернике. Она вздернула подбородок:
— Он сказал, что приехал из-за меня.
— Он не привел никакой другой причины?
Шарлотта холодно взглянула на Сент-Лайона и сказала, как того требовала роль беспредельно уверенной в себе красавицы:
— Неужели вы полагаете, что требуется еще какая-то причина?
Граф, который всегда был весьма невысокого мнения о женском интеллекте, снисходительно отнесся к этому проявлению уязвленного самолюбия. Нет, поправила себя Шарлотта, он не просто отнесся снисходительно, а почувствовал облегчение. Что за подозрения у него возникли относительно Дэнда? И почему? Может быть, он видел, как Дэнд обыскивал замок? Или это видел кто-нибудь другой?
Он рассмеялся.
— Нет-нет, моя дорогая, — заверил он ее, потрепав по руке. — Вы являетесь более чем достаточной причиной, чтобы заставить любого мужчину предпринять множество рискованных поездок. Я просто полюбопытствовал — и все. А теперь позвольте мне сказать то, что доставит вам удовольствие.
Шарлотта хмыкнула и позволила себя уговорить.
— Что именно?
— Мой человек, Росетт, прибыл сегодня после полудня. Мы проведем аукцион послезавтра, а потом все разъедутся. Кроме, конечно, вас и меня. — Его взгляд скользнул по ее лицу и шее, потом медленно переместился на грудь. Ей показалось, что он вот-вот облизнет губы.
— Хорошо, — сказала она и добавила: — А когда я встречусь с мистером Росеттом?
Сент-Лайон рассмеялся:
— Ах вы, маленькая проказница! Ведь на самом деле вам хочется встретиться с тем, что Росетт привез с собой, — с королевскими драгоценностями. — Он покачал головой. — Боюсь, что это будет невозможно. И не просите. Предполагается, что вы даже не знаете о том, что они здесь! Все должно держаться в тайне. Многие из этих мужчин могли бы поплатиться жизнью, если бы стало известно, для чего они здесь. Роялисты — известные фанатики. Каждого, кто хотя бы попытается купить королевские драгоценности, они сочли бы предателем.
То, что он придумал объяснение тому, почему она не может поиграть с несуществующими драгоценностями, делало ему честь.
— Им не обязательно знать об этом, — лукаво настаивала она.
— Нет, я не осмелюсь рисковать! Уверен, что вы не захотите, чтобы у меня были из-за вас неприятности. К тому же в моем распоряжении имеются и другие драгоценности, которые смогут украсить эту очаровательную шейку ничуть не хуже.
В тот вечер обстановка за ужином была напряженной. Лорд Росетт передал свои сожаления и извинился, что очень устал с дороги. Гости, очевидно, узнавшие, что аукцион под угрозой, посматривали друг на друга с подозрением. Когда они снисходили до разговора, то делали это с плохо скрываемым нетерпением. Каждому из них было ясно, что теперь они всего лишь отбывают время.
Исключение составляли женщины, не осведомленные о важности предстоящего события, а поэтому просто расстроившиеся из-за того, что развлекательная поездка, которая с самого начала была не слишком веселой, на глазах становилась все скучнее. По правде говоря, они так заскучали в обществе своих неразговорчивых и хмурых компаньонов, что в отчаянии даже начали разговаривать между собой. Шарлотта, мысленно усмехнувшись, заметила, что темы для разговора были такими же, как и в любой другой группе малознакомых женщин: о последней моде или о том, стоят или не стоят баснословных денег шедевры такой-то модистки. Однако Шарлотту, в которой они учуяли представительницу более высоких кругов, присоединившуюся к их профессии не по нужде, а по каким-то другим, непонятным причинам, они сочли просто эксцентричной особой и не приглашали присоединиться к своей беседе. Правда, присоединяться к ним у нее не было ни малейшего желания.
У нее были свои заботы.
После того как он увидел ее сегодня, Сент-Лайон, очевидно, решил, что маленькая интерлюдия во внутреннем дворике должна стать предвестником более близких отношений, независимо от особых дней месяца. Так уж было угодно судьбе, что на Шарлотте было надето самое экстравагантное из платьев, которые одолжила ей Джинни. Тонкая ткань цвета слоновой кости облегала ее тело, словно вторая кожа, обрисовывая округлости грудей, тонкую талию и стройные бедра, предлагая визуальное пиршество любому джентльмену, желающему к нему приобщиться. Сент-Лайон явно желал принять участие в этом пиршестве.
