Туалет в этой квартире оставался последним незанятым помещением с наружной задвижкой на двери. Кухня и ванная были уже заселены.
– В туалет? – не понял серебристый. В его голове особенно не укладывалась простая мысль о плене. – Но я не хочу…
– Зато я хочу! – дерзко ответил Дмитрий Олегович и указующе повел стволом в нужном направлении. Тяжелая нашлепка глушителя клонила дуло вниз, к полу. И как только террорист Карлос Кугель ухитрялся еще и стрелять из такой неудобной штуковины? Впрочем, этот Кугель был писательской выдумкой, а вот он, Курочкин, – наоборот. Такого, как он, выдумать трудно. Ни один писатель не захочет связываться.
– Вам это дорого обойдется… – посулил наодеколоненный, вступая в узилище с единственным сидячим местом.
– Вас никто больше не наймет… – уточнил серебристый хек, входя следом. – Ваша репутация теперь…
– О своей репутации я как-нибудь позабочусь сам, – перебил серебристого вконец обнаглевший Курочкин. Он читал, будто у каких-то африканских племен есть поверье: качества укокошенного тобой врага переходят к тебе по праву наследования. Дмитрий Олегович отнюдь не собирался пристреливать Брюса Боура, однако шерифские повадки уже поспешили слететься к предполагаемому убийце.
– Ваше возмутительное поведение будет иметь печальные… – пробурчали уже из-за притворенной двери карцера-сортира.
С металлическим клацаньем Курочкин вогнал задвижку в гнездо. Одновременно он постарался не выпустить из поля зрения Шефа. Но тот, кажется, не любил экспромтов и бросков на амбразуру. Сейчас Шеф изучал циферблат своих наручных часов.
– Осталось двадцать восемь минут, – озабоченно сказал он. – Чего вы от меня хотите? Увеличить гонорар?
По правде говоря, Курочкин надеялся, что у них осталось уже не более четверти часа до времени «Ч». Оставалось одно средство: всеми силами тянуть резину.
– Может, и увеличить, – лениво обронил Дмитрий Олегович. – Но пока мы кое-что выясним… Пройдемте в комнату, – с этими словами он поманил Шефа стволом своей винтовки.
Телевизор в Главной комнате встретил вошедших гулом автомобильных моторов и приглушенным шумом московских улиц. Кавалькада машин с дорогими гостями уже закончила свою плановую остановку и теперь двигалась к центру столицы.
– Они уже в районе «Динамо», – предупредил Шеф. В этой своей масочке он был похож на потолстевшего Мистера Икса из фильма. Только без скрипки и вокальных данных.
– Успеем, – хладнокровно сказал Дмитрий Олегович. Не выпуская винтовки, он нашарил пульт и выключил телеящик. Перво-наперво следовало покончить с иксами и игреками. Начальство надо знать в лицо.
– Ну, говорите! – Шеф, похоже, занервничал. – Ваши новые условия.
– Снимите маску, – вежливо попросил Курочкин. – Для начала.
Шеф возмущенно всплеснул руками.
– Мы так не договаривались! – сердито воскликнул он. – Контракт гарантирует мою анонимность! Вам перечислили такой аванс, что…
– Я передумал, – объяснил Дмитрий Олегович. – В интересах своей безопасности. Будем играть в открытую или не играть вовсе… Выбирайте.
– Но это же непрофессионально! – застонал Шеф. – Зачем вам знать заказчика? Ваше дело – нажимать на курок, а не задавать вопросы…
– Я стал ужасно любопытным, – задумчиво произнес Курочкин. – Сразу после Афганистана.
К чему он приплел Афганистан, Дмитрий Олегович и понятия не имел. Слово вырвалось невольно, явившись из какого-то фильма. Снайперская винтовка в руках исправно притягивала к своему новому хозяину полузабытую детективно-киношную ерунду, словно наэлектризованная расческа – мелкий бессмысленный мусор. Курочкин плыл в этом мусоре и не рыпался.
Ультиматум человека с ружьем, очевидно, подействовал на Шефа. Либо он просто смирился с неизбежностью.
Глубоко вздохнув, он снял полумаску и потер лицо.
У Шефа оказалось обычное рядовое лицо, без сенсаций. Хотя… Ну да, Курочкин сегодня уже видел его один раз! Точно-точно! На телеэкране, во время репортажа из аэропорта.
– Ничего не понимаю, – искренне признал Дмитрий Олегович, разглядывая Шефа. – Вы же их сами приветствовали, в Шереметьево-2! Всех, и Брюса в том числе… Говорили, что так счастливы… Что ленты замечательные…
