Последний из прыжков рыжего новобранца оказался роковым для толстого охранника. Гоблин уже почти задвинулся на территорию кухни и теперь с трудом удерживал равновесие на рассыпанных по полу скрипучих шариках американского кошачьего корма (их по-прежнему никто не удосужился вымести). В тот момент, когда охранник начал балансировать на одной ноге, ища место, куда поставить вторую, неподалеку зашипела последняя слабительная пилюлька. Кот мявкнул и в отчаянном рывке попытался спастись у толстяка на плече…
Стены содрогнулись от грохота. Падение штанги и то бы сопровождалось куда меньшим шумом, чем низвержение толстого охранника. Электричество мигнуло, по коридору промчалась ударная волна, где-то далеко затренькали потревоженные оконные стекла, гулом отозвался задетый за живое кухонный холодильник. Опасаясь летального исхода, Дмитрий Олегович бросился к эпицентру ударной волны и обнаружил упавшего толстяка живым, но без сознания. Судя по глубокой круглой вмятине на металлической дверце холодильника, гоблин при падении стукнулся своим слабым местом – головой – и мог теперь прийти в себя очень не скоро.
Четвертый негритенок из четырех был надежно выведен из игры – лучше поздно, чем никогда. Вся охрана, таким образом, оказалась нейтрализована. Можно было удирать…
Но как раз удирать было нельзя.
– Р-р-мяу… – донесся жалобный стон, непонятно из какого угла. Возможно, из хлебницы или цветочной вазы. Рыжий переживал стресс.
– Хороший котик, – пробормотал Дмитрий Олегович. – Только больно нервный. Не бойся, вылезай… Это ведь было слабительное, а не газ зарин.
17
Пока Курочкин устраивал эпилептический припадок и вел химическую войну, комментатор в телевизоре успел охрипнуть от переполнявших его чувств.
– …Простые рядовые москвичи… – самозабвенно хрипел он, – демонстрируют неразрывную связь… кино не знает границ…
Это была чистая правда: толпа поклонников давно оттеснила милиционеров и радостно слилась со своими голливудскими любимцами. Время от времени изображение на экране дергалось под чье-то невнятное чертыханье. Это означало, что какой-то очередной фанат пытается пролезть к американским звездам через голову телеоператора.
– …Весь цвет американского кинематографа… – надрывался из последних сил комментатор, – прибыл сюда, к нам, чтобы сказать… вернее, чтобы доказать… точнее, чтобы показать все лучшее… виноват, я это уже говорил, но тем не менее…
Звезды, должно быть, и сами были ошеломлены своей популярностью в далекой северной стране. Высокая блондинка в черном брючном костюме с суеверным ужасом глядела на лес рук с листочками для автографов, выросший вокруг нее в считанные секунды. Если бы не помощь энергичного мулата, который с ожесточенным лицом отгонял от блондинки самых нетерпеливых поклонников и поклонниц, звезде пришлось бы туго. Мулат мастерски орудовал серебристой шумовкой, осаживая публику, и Дмитрий Олегович легко догадался, что блондинка в черном и есть знаменитая Таня Коллинз в сопровождении своего бойфренда. Он же повар.
Предположение Курочкина тотчас подтвердил хриплый комментатор, который, исчерпав запас общественно-политической болтовни, вновь сосредоточился на чисто киношных пояснениях – тоже весьма сумбурных.
– …Третий муж Тани Коллинз… известный модельер Фернандо Веспуччи… – сипел закадровый голос с пятого на десятое, – во время церемонии последнего Оскара… и еще трехмиллионная неустойка…
Голливудская звезда на телеэкране, прикрываясь поваром, одаривала ближайших счастливцев воздушными поцелуями. Фанаты из второго эшелона норовили вытеснить счастливцев и занять их места в первом ряду. Бойфренд с шумовкой отсекал слишком настойчивых, стараясь, однако, не допустить членовредительства.
– …После развода с пятым мужем и громкого разрыва со своим жокеем Тимоти О'Нилом… – вскрывал подноготную сиплый комментатор, – и двух месяцев в косметической клинике… на два года было запрещено плакать, потому что…
«Правильно, Танечка, не плачь», – мысленно пожелал кинодиве Курочкин, а затем сосредоточил свое внимание на содержимом ящика с полуфабрикатами снайперского инструмента.
