– …Детство – прекрасная пора, – как всегда, вовремя подал голос хрипатый телекомментатор. – В эти времена мальчишки и девчонки… и также их родители… точнее, будущие их родители… я хотел сказать: дети, которые в будущем будут их родителями…
На телеэкране кружился в толпе вертлявый оболтус в шортиках лет двадцати от роду – рыжий, зубастый, рот до ушей, каждая конопатина величиной с полтинник. Толпу вокруг него составляли оболтусы раза в два моложе, которые радостно визжали, кривлялись и подпрыгивали. Курочкину почудилось, будто детишки выкрикивают что-то вроде «Один!», «Совсем один!!»
– …Дети, которые еще не знают, что в будущем… будут детскими родителями… – пытался выкрутиться из словесной ловушки заэкранный голос. – В общем, проблемы детской эмансипации… в образе Кита Маколея… вернее, Кит Маколей в образе проблемы… эй, мальчик, мальчик, осторожнее, черт тебя возьми!… Есть здесь его родители?…
Кадр подпрыгнул. Прямо в экран впечатались сначала маленькая пятерня, а следом за ней – наидовольнейшая детская физиономия.
– Один! Один!! – в полном восторге пропела физиономия. – Все улетели, а он один!…
Кадр снова тряхнуло, и на экране опять возник двадцатилетний конопатый оболтус. Курочкин догадался, что это и есть тот самый Маколей, однажды сыгравший роль донельзя самостоятельного пацана. Теперь он уже и сам мог стать счастливым отцом, но по-прежнему не расставался с ролью младшего школьника. Только очень рослого.
– …Юные зрители всего мира, как и прежде… – хрипло донеслось с экрана. – Верность полюбившемуся образу…
Сверкая конопатинами, Кит Маколей что-то засюсюкал по-английски. Хочешь не хочешь, а надо было отрабатывать свою позавчерашнюю роль, раз за это еще платят деньги.
«И не мал золотник, но дорог», – вздохнув, подумал Курочкин и заставил себя вернуться к недособранной винтовке. Время уже поджимало.
Самыми загадочными элементами будущего оружия оставались две пружины: одна большая, надетая на металлический штырь, а другая – тоненькая, лежащая в гнезде отдельно. Поразмышляв, Дмитрий Олегович нацепил последнюю из пружинок на особый тоненький стерженек, уже заранее приделанный к винтовочному скелету. Непонятно для чего, но как будто при деле. Под рукой даже оказалось странное приспособление, похожее на удлиненную гайку, которое неплохо наворачивалось на все тот же стерженек. Теперь означенная пружинка, при всем ее желании, не смогла бы соскочить с места. Или, быть может, она как раз и должна соскакивать? «Тут не только черт, тут сам знаменитый Калашников ногу сломит, – досадливо пробурчал про себя Курочкин. – Или кто там вообще изобрел винтовку?» На языке вертелось почему-то только слово «манлихер» – не то фамилия, не то русско-немецкое ругательство.
– Ладно, – сказал Курочкин вслух, обращаясь скорее в пустоту, чем к телевизору. – Сойдет и так. Не стрелять же мне, в конце концов! А снаружи не видно…
Этими словами Дмитрий Олегович просто успокаивал сам себя. Вообще-то он все привык делать добросовестно. Даже то, что делать вовсе не умел.
Телевизор отозвался на последнюю реплику Курочкина взрывом громких аплодисментов. Дмитрий Олегович поднял глаза на экран и оторопел. Первым его желанием было перевернуть телеприемник, чтобы тот показывал правильно. Лишь через мгновение он догадался: техника не виновата. А еще через мгновение до Курочкина дошло, КТО этот шутник, стоящий на голове. Ну, разумеется, кинокомик Стив… как там его? Стив Махони. О его привычке разгуливать на руках, помнится, говорили наодеколоненный с серебристым хеком. Этот Махони еще обожает кушать вниз головой, словно космонавт.
Подтверждая свою репутацию, перевернутый Стив под новые аплодисменты толпы фанатов на руках подобрался к ближайшему уличному прилавку с огромной надписью «Горячие сосиски». Из кармана комика едва ли не сам собой выпорхнул зеленый бумажный прямоугольничек и лег на прилавок.
– Гамбургер, пли-из, – проговорил Махони и дружелюбно задрыгал ногой.
Это был воистину смертельный номер. Возможно, здешние сосиски и не уступали американским или даже просто были американскими, зато уж ядовито-оранжевый кетчуп был почти наверняка наш местный и просроченный. Сравнительно недавно Курочкин – как консультант от НИИЭФ – участвовал в экспертизах Института питания и с тех пор знал правду, горькую и несъедобную. Если бы ему пришлось по-настоящему готовить теракт против иностранца, то оружия лучше этого кетчупа трудно было бы найти.
