— Берт, те люди, что занимаются ее смертью… Моя сестра для них — только очередной труп.
— Это неправда, Молли. Они немало видят, но это не мешает им над каждым случаем работать изо всех сил. Молли, я обычный патрульный. Не Могу лезть не в свое дело, если даже захочу.
— Почему?
— Тогда я попаду в дурацкую ситуацию. У меня есть мой маршрут, мои обязанности. Это моя работа. Расследование убийств в мои функции не входит. У меня могут быть большие неприятности, Молли.
— Моя сестра тоже попала в большие неприятности, — ответила Молли.
— Ах, Молли, — вздохнул Клинг, — не требуй этого, прошу тебя.
— А я прошу тебя.
— Мне жаль, но ничего сделать я не могу.
— Тогда зачем ты к нам приходил? — спросила Молли.
— Потому что меня просил Питер. Просил оказать ему услугу. Во имя нашей былой дружбы.
— Теперь я прошу тебя, Берт. И не во имя старой дружбы. Только потому, что мою сестру убили, а она была еще ребенком и заслужила долгую жизнь, Берт, хоть немного более долгую.
Они шагали молча.
— Берт? — начала Молли.
— Да.
— Пожалуйста, помоги.
— Я…
— Вся полиция убеждена, что это сделано грабителем. Возможно, не знаю. Но моя сестра была беременна, а уж тут-то грабитель ни при чем. К тому же ее убили у моста Гамильтона, и я хочу знать, зачем она туда пошла. Почему? Зачем?
— Не знаю.
— У моей сестры были друзья, я это знаю. Возможно, они что-то знают. Думаю, девушка могла кому-то довериться. Девушка, у которой есть тайна, да еще такая. Она должна была с кем-то поделиться.
— Кого ты, собственно, хочешь найти, — спросил Клинг, — убийцу или отца ребенка?
Молли холодно взвесила возможности.
— Это может быть одно и то же лицо, — наконец сказала она.
— Нет, это маловероятно, Молли.
— Но такое тоже возможно, не так ли? А ваши детективы этой возможностью просто пренебрегают. Я с ними разговаривала, Берт. Они задавали мне вопросы, а глаза их оставались холодными, губы крепко сжатыми. Моя сестра для них только труп с биркой на ноге. Моя сестра для них не живой человек из плоти и крови. И никогда не была.
— Молли…
— Я их не обвиняю… Знаю, смерть для них обычное дело, как мясо для мясника. Но эта девушка была моей сестрой!
— Знаешь… Ты знаешь, с кем она дружила?
— Я знаю только, что она часто ходила в какой-то клуб. Знаешь, такой подвал, где собирается молодежь… — Молли помолчала. Ее глаза с надеждой впились в глаза Клинга.
— Попытаюсь, — сказал Клинг и вздохнул. — Но только на свой страх и риск. И в нерабочее время. Официально я ничего делать не могу, ты же понимаешь.
— Понимаю.
— Как называется этот клуб?
— «Темпо».
— Где это?
— Где-то возле Петерсон-авеню, в квартале от Калвер-авеню. Точного адреса я не знаю. Но все клубы сосредоточены там в переулках, в частных домах. — Она помолчала. — В детстве я тоже ходила в один из них.
— И я тоже; по пятницам, когда вход был свободным, — заметил Клинг. — Но не помню, чтобы какой-то клуб назывался «Темпо». Это, видимо, новый.
— Не знаю. — Молли помолчала. — Пойдешь туда?
— Да.
— Когда?
— До четырех я на службе. Потом поеду в Риверхид и попытаюсь найти, где это.
— Позвонишь мне потом?
— Да, конечно.
— Спасибо, Берт.
— Я только простой патрульный, — сказал Клинг. — Не знаю, будет ли за что меня благодарить.
— Мне есть за что благодарить тебя, — сказала она, пожав ему руку. — Я буду ждать твоего звонка.
— Конечно, — Берт взглянул на нее. Похоже, прогулка ее утомила. — Взять тебе такси?
— Нет, — ответила та, — я поеду в метро. Пока, Берт. И спасибо тебе.
Она отвернулась и пошла вверх по улице. Он проводил ее взглядом. Сзади не было видно, что она ждет ребенка, выдавала только характерная тяжелая походка беременных женщин. Спина у нее была очень стройная, и ноги тоже. Он следил за ней, пока не потерял из виду. Потом перешел на другую сторону, свернул в соседний переулок и раскланялся с какими-то знакомыми.
