Нагрев острый конец длинной спицы, профессор выжег отверстие сначала на одной стороне помятого цилиндра, а затем на другой. Как только спица остыла, он снова воткнул ее в выжженное отверстие цилиндра, а поскольку зверек находился: в строго фиксированном положении, то он легко пронзил его прямо в сердце так, что кончик спицы вышел с противоположной стороны цилиндра через второе отверстие. Слегка встряхнув покачивающуюся, в его руке коробку над ладонью девушки, профессор направил каплю алой артериальной крови грызуна прямо ей на ладонь.
Когда она взглянула на кровь, то у нее на веках сверкнули навернувшиеся на глаза слезы.
- Ах, какое достижение! - воскликнула она с негодованием. - У-у-у, хвастун несчастный! Мышиный палач. Наверное, думаешь, что настоящая мышь сама полезет в эту пластиковую трубку?
- Радость моя, - отвечал ей он. - Это не трубка, и даже не цилиндр, и уж наверняка не мышеловка. Это тессеракт, как ты знаешь, если когда-либо читала какую-нибудь популярную книжку по топологии.
- Я, конечно, знаю, что такое тессеракт. Это увеличенный куб, куб с кубом на каждой стороне. Но по мне эта мышиная клетка совсем не похожа на шесть кубов, окружающих еще один, седьмой.
- Разумеется, не похожа, иначе эта мышь навсегда осталась бы мертвой. Это тессеракт, который является временной иллюзией...
- Временной иллюзией?!.
- Да, моя дорогая, именно так, - отвечал он. - Из физики нам известно о существовании оптической иллюзии, а в топологии существует временная иллюзия. Топология учит нас, что математические свойства предмета совершенно не зависят от кажущейся формы. Окружность остается таковой, даже когда она нам кажется волнистой, как корка яблочного пирога - "так бывает, если окружность вычертить на волнистой поверхности. Эта мышиная клетка является кубом в кубе, который частично размещается в четвертом, временном, измерении. Вот почему он нам кажется каким-то бесформенным и колеблющимся. Вот на, пощупай!
Действительно, на ощупь клетка была достаточно твердой: куб с кубом на каждой стороне, но даже когда девушка держала его рукой и ощущала под своими пальцами, коробка все еще продолжала казаться каким-то зыбким помятым цилиндром, а мышь все еще висела неподвижно посередине.
- Мышь-то, кажется, умерла. Эх! - У девушки вырвался вздох сожаления.
Тополог, ни слова не говоря, ловко извлек обратно тонкую спицу, открыл крышку тессеракта и вытряхнул мышь себе на ладонь, где маленький прелестный зверек тут же встал на задние лапки и засучил передними, словно просил кусочек сыра.
- Как это ты сделал? - вскричала изумленно девушка.
- Да очень просто, - скромно ответил ученый. - Из-за своего незначительного изгиба, который я придал этому сооружению, когда мастерил его, его внешняя сторона в каждый момент времени колеблется туда-сюда, тогда как внутренняя строго фиксирована по времени потому, что большая часть внутренней массы целиком и полностью рассеяна по очень большому, но конечному пространственно-временному континууму, каковой является наша Вселенная. "Время" этой крошечной плутовки течет так медленно, что мощные регенеративные и восстановительные процессы ее организма как бы срабатывают мгновенно, так что кажущаяся смертельная рана, которую я нанес ей, становится не страшней булавочного укола. Ну как, согласны войти в такой же, но только большего размера, тессеракт, чтобы я мог проколоть тебя насквозь шпагой, зная, что тебе от этого никакого вреда не будет?
Девушка в восторге захлопала в ладоши.
- О, да, мой милый! Это же намного более потрясное зрелище, чем с какой-то старой замусоренной ивовой корзиной, где каждый знает, что я просто увертываюсь от шпаги.
Итак, они направились бегом в хозяйственный магазин купить прозрачный пластик, а оттуда в ближайший ярмарочный балаган и немного погодя отправились в гастрольное турне с Тимом Лири.
Публику влекла красота девушки. Теперь девчонка была не столь грязна (с учетом трудных условий жизни ярмарочной труппы), как раньше, когда мыло и горячая вода всегда были под рукой, так что когда тополог протыкал острой сверкающей шпагой ее красивое тело, прикрытое настолько легко, насколько позволяли местные обычаи и нравы, у зрителей перехватывало дыхание. Когда ящик поворачивали, чтобы показать обагренный алой кровью кончик шпаги, даже представители сильного пола падали в обморок. Они потом протискивались вперед и платили дополнительно по доллару с носа, чтобы посмотреть на крошечную рану, которая затягивалась и исчезала как раз посредине двух торчащих вперед восхитительных девичьих грудей.
