— Кто сейчас из специалистов по машинам работает в городе? Отверточкой любит открывать дверцы, — спросил Бондарев.
— Не знаю, — прошептал Свекольный. — Вот вам крест святой, не знаю. Кто бы вы на самом деле ни были, нечего мне сказать.
— Обидно, — протянул Купцов. — В такую даль ехали, искали, лампу отнимали, чтобы из нас шашлык не сварганили, а сказать нам нечего. Может, вспомните?
— Ну… Давно никого не видел, — промямлил ремонтник. — Слыхал, ребята, которые вас интересуют, подались на юга.
— Но кто-то все же остался?
— Не знаю. Может, и остался… Тут как-то забегал один, но я с ним не корешился. Денег просил взаймы, а откуда у меня деньги? — Свекольный явно старался разжалобить незваных гостей, видимо до сих пор не веря, что они и вправду милиционеры. С чего бы вдруг милиции, да еще уголовному розыску, приходить к нему и интересоваться теми, кто угоняет чужой транспорт? Если милиции надо, то они прислали бы местного участкового Саньку Логунова или вызвали к себе в кабинет, где стали бы говорить по всем правилам: сначала за жизнь, потом о знакомых, а уж после — интересующие их вопросы и приказание молчать о состоявшейся беседе.
С чего бы у всех такой интерес к ребятам, угоняющим тачки? Сначала появился Ворона и выспрашивал, а когда уже начал забывать про него, вдруг выплыл знакомый таксист по кличке Мастер и тоже начал вытягивать жилы, а теперь заявились два бугая. Любой занимающийся ремонтом машин в условиях существующего дефицита волей-неволей втягивается в круг сомнительных сделок с запчастями. И он, Свекольный, не исключение — где возьмешь, если в магазинах нету? Зато знакомые парни иногда подбросят нужную вещь. Он что, должен всегда интересоваться, где и как достали лобовое стекло или новый карбюратор? Зачем ему такие вопросы — потом никогда уже ничего не принесут, а жить надо. Если бежит по окрестностям о нем слава, как о всемогущем мастере — золотые руки, то почему бы другим людям, страдающим завистью, не потребовать поделиться доходами? Не за этим ли пришли незнакомые парни? Потому он и схватился за лампу, решив, что гость один, а их, на его беду, оказалось двое.
— Кто приходил? — напомнил о себе Бондарев.
Свекольный опустил глаза в пол — мало ли, что эти бугаи могут ему показать, даже красную книжку: слепить фальшивую милицейскую ксиву невелика проблема. Вырваться явно не удастся, а если сейчас и вырвешься, то потом опять могут прижать в темном углу. Сказать? Но что и про кого?
И тут как просветлело в мозгах — Ворона им нужен! Все на нем сходится: расспросы Мастера, упоминание об отвертке, которой Гришка работал просто виртуозно, домогательства насчет угонщиков, подавшихся на юга. Не иначе пошли разборы с Гриней, видно, прокололся где-то паренек, а теперь хотят его найти и посчитаться. Стоит ли тогда молчать о нем — ведь не отвяжутся, а то и самого начнут жарить лампой, забыв о заверениях в мире и дружбе.
— Ворона приходил, — глухо ответил Свекольный. — Гришка Ворона. Он откинулся недавно, весной или в начале лета. Пожалуй, он один такой шустрый здесь сейчас.
— Фамилия его как? — приоткрывая дверь, чтобы было больше света, поинтересовался Купцов. — Или опять амнезия наступает?
— Чего? — боязливо покосился на него ремонтник.
— Потеря памяти, — с улыбкой объяснил Бондарев.
— А-а… Не, я трезвый. И вчера ни капли. А фамилии не знаю, право слово, не знаю. Зачем мне его фамилия?
— Все? — протискиваясь к выходу, бросил Саша.
— Как на духу! — истово перекрестился не на шутку перепуганный Свекольный.
Когда нежданные посетители вышли, он обессиленно опустился на пол и, привалившись спиной к стене, устало прикрыл глаза — пронесло! Может, и вправду были милиционеры, если даже по морде не дали за шутки с паяльной лампой?..
Ближе к вечеру, когда день угасал, Иван уже многое знал о человеке, прозванном за разлапистую походочку Вороной.
— Григорий Елизарович Анашкин, — прочел он в справке и, подняв глаза на сидевшего напротив Бондарева, спросил: — Знаешь, что самое любопытное? Он отбывал наказание в одном исправительно-трудовом учреждении с Виталием Манаковым.
