Окно кабинета следователя Кудинова выходило прямо на Бутырскую тюрьму. Сам Кудинов — пожилой, в мешковатом штатском костюме и очках с толстыми стеклами — сидел за столом, навалившись на край столешницы объемистым животом. Подав приехавшим руку, он молча указал на свободные стулья и, сняв очки, попросил:
— Дайте на фоторобот поглядеть. Привезли?
Иван подал ему изготовленные с помощью Лиды Котеневой портреты драконов.
Устало прищурясь, следователь начал рассматривать фотороботы, держа их в вытянутой руке.
— Молодые… Один только постарше. — Кудинов щелкнул ногтем по фотороботу лысоватого человека. — Этот, что ли, милицейскую формочку надевал?
— Этот, — вздохнул Рогачев.
— Манаков. — Купцов подал следователю фотографию Виталия.
— Ну-ка, ну-ка. — Кудинов разложил карточки в ряд. — Пятеро? — Он поднял глаза на Алексея Семеновича. — В первом случае их пришло трое, а во втором — четверо. Так? Кто помог сделать четвертого?
— Лушина, — объяснил Иван. — Съездили к ней в больницу.
— Молодцы, — скупо похвалил Кудинов, — но почему они к Котеневу пошли втроем, а к Лушину вчетвером? И сколько их вообще? Манаков, конечно, не в счет, он пока на воле гулять не может.
Следователь снова взял в руки фото Виталия. На карточке — Купцов раздобыл его любительский снимок — Манаков улыбался. Модно одетый, веселый, еще не знающий, что ждет впереди, какая злая ирония судьбы забросит его далеко от дома и привычного быта, он стоял, облокотившись на крыло собственной машины, держа в руках дорогую теннисную ракетку и явно позируя снимавшему его приятелю.
— УБХСС заинтересовалось неким Зозулей, — начал Иван. — Он бешено скупал валюту, видимо надеясь выехать за границу и там остаться. Среди близких связей Зозули оказался Манаков. Задержали их с поличным. Сначала Манаков вел себя вызывающе, отказывался отвечать на вопросы, а потом скис, на суде был подавлен, из следственного изолятора на волю передать ничего не пытался. Но адвокат у него был хороший, сестра наняла. Ранее Манаков характеризовался положительно.
— Знаю я цену этим характеристикам, — недовольно заворчал Кудинов, вытряхивая из мятой пачки беломорину. Прикурив, пустил струю дыма в потолок и сердито постучал толстым пальцем по лежавшей перед ним фотографии Виталия. — По бумажкам, которые сердобольная родня и адвокаты выклянчивают на работе и по месту жительства, разве человека поймешь? Когда читаешь характеристики, прямо слеза умиления прошибает: не в тюрьму надо отправлять, а представлять к ордену. Адвокатура тоже частенько идет по пути наименьшего сопротивления: собрал бумаги, написал речугу, и хорош. А мы отвыкли воевать с крепкой защитой, квалификацию теряем, в заштатных писарей превращаемся.
— Закона нет, чтобы за липовые характеристики к ответственности привлекать, — заметил Рогачев, — а жалко. Сколько головотяпов сразу бы освободили насиженные места.
— Не обольщайся, — хмыкнул Кудинов, — на головотяпов другие головотяпы положительные бумажки сочинят. Впервой, что ли? Вы насчет Котенева и Лушина с парнями из БХСС говорили.
— Ребятишки мои старались, — улыбнулся Алексей Семенович, — пошустрили, знакомых Котенева и Лушина искали и вышли на занятную фигуру некоего Хомчика. Представь себе, Юра, — по старой дружбе обратился он к следователю по имени, — оба знают этого Хомчика: Котенев и Лушин, а к уважаемому Рафаилу Яковлевичу Хомчику начали, независимо от нас, приглядываться товарищи из БХСС.
— И чего углядели? — прикуривая новую папиросу от дымившегося окурка, заинтересованно спросил следователь.
— Пока ничего, — развел руками Рогачев. — Есть данные, что существует группа хорошо законспирированных дельцов, которой руководит некое лицо по кличке Тятя. Продают камушки-бриллианты, вкладывают денежки в кооперацию, строительство, индустрию теневого развлекательного бизнеса, и якобы к этой группе, по еще до конца не проверенным данным, имеет прямое отношение Рафаил Хомчик.
— А Тятя кто? — глубоко затягиваясь, буркнул Кудинов. — Установили или нет?
— Не установили, Юрий Сергеевич, — ответил Иван. — Не удалось пока ни нам, ни товарищам из БХСС. Жулики опытные, хорошо законспирировались. Если Котенев связан с Тятей и Хомчиком, тогда вполне понятно, отчего он молчал про самочинный обыск. Я и так крутил, и сяк вертел, продумывал одну версию за другой, но эта, кажется, самая перспективная.
