Наконец-то на табло часов выскочили заветные циферки. Секретарша ушла, хлопнув дверью приемной и забыв попрощаться с начальником. Зачем он только держит у себя в приемной эту дуру? Тот, кто за нее просил, уже отправлен на заслуженный отдых, и давно пора подумать о замене. Если, конечно, сам останешься сидеть в начальственном кресле.
Выждав немного — не хотелось столкнуться нос к носу около лифта с руководством или собственной секретаршей, — Михаил Павлович вышел из кабинета. Спустившись вниз, сел в машину и, не прогрев мотора, сразу тронул с места, торопясь домой. Бросив машину во дворе, не дожидаясь лифта, взбежал к дверям квартиры и позвонил, надеясь, что Лида уже вернулась. О, как он страстно желал, чтобы жена оказалась дома — тогда конец мучениям, не нужно более ждать и можно сразу приступить к выяснению отношений. Но за дверями квартиры царила немая тишина.
Достав ключи, он вошел, разулся и, не обувая тапочек, прошел по всем комнатам, вглядываясь в предметы обстановки, — на душе было тревожно, и свербила мысль, что в отсутствие хозяина в квартире мог кто-то побывать. Однако ничего вызывающего подозрение не обнаружилось: вещи стояли на своих местах, никто не двигал мебель, и чужих запахов нос не улавливал.
Усевшись в кресло, Михаил Павлович закурил и начал ждать, поминутно бросая взгляд на каминные часы, стоявшие на серванте.
Время тянулось до безобразия медленно, а внутреннее нервное напряжение все подстегивало и подстегивало, заставляя вскакивать с кресла, метаться по пустым комнатам, подбегать к окнам, выглядывать во двор, прислушиваться к хлопкам дверей лифта на площадке, бестолково включать и выключать свет. Устав, Котенев скинул пиджак и завалился на диван — может быть, ему удастся хоть чуть-чуть вздремнуть? Какой там, всегда такой уютный и мягкий диван показался жестким и страшно неудобным, а кресло, в которое он вновь перебрался, словно валилось набок и больно врезалось в спину.
Тогда он пошел на кухню и залпом выпил полстакана коньяка. Спиртное немного сняло напряжение, приглушило возникшую головную боль, мысли прекратили бешено скакать, и Михаил Павлович сумел взять себя в руки — чего он, собственно, так распсиховался? Вдруг это и есть последняя капля, которой ему так не хватало для окончательного решения? Сколько можно пытаться сидеть на двух стульях сразу, сколько еще он сможет жить на два дома? Пора, пора поставить точку!
Ухмыльнувшись, он направился в спальню и открыл шкаф. Так, где чемодан? Откроем и покидаем в его жадное нутро костюмы, рубашки, бритву, носки, белье, галстуки. Вскоре чемодан распух и с трудом закрылся — пришлось даже надавить коленом на крышку. Все!
Услышав, как заскрежетал в передней ключ, вставленный в замок, Котенев быстро пробежал в комнату и уселся напротив часов, придав лицу озабоченное выражение. С каким-то злорадным чувством он чутко прислушивался, как Лида скидывала туфли, влезая в домашние тапочки, как она поднимала с пола поставленные сумки. Что, голубушка, явилась? Думаешь, ты одна способна делать подарочки? Нет, милая, тебе тоже приготовили нечто, о чем ты пока и думать не думала!
Тем не менее, когда жена отнесла сумки на кухню и заглянула в комнату, он встретил ее, оставаясь внешне абсолютно спокойным.
— Заждался? — поправляя волосы, ласково спросила Лида. — Щас я быстренько ужин приготовлю. Потерпишь?
— Пора бы уже, — Михаил Павлович выразительно поглядел на часы, — где ты так задерживаешься?
— Миша, в магазинах очереди. — Она тоже взглянула на циферблат, но тут же отвернулась, подумав, что он задерживается чаще и не любит давать объяснений своим опозданиям к семейному ужину. Сейчас надо постараться не позволить разгореться его подозрениям, не превратить начавшийся разговор в очередную сцену, которые, к сожалению, стали все чаще. — Ты же знаешь, каково бегать за проклятыми продуктами. Что ты будешь есть? Я сосиски достала.
— Ты так и не ответила, где была. — По поводу скандалов и сцен у Михаила Павловича сегодня было свое, особое мнение.
— В магазинах.
— Не лги! — Котенев вскочил с кресла и нервно заходил по комнате. — Зачем ты обманываешь, а? Я звонил тебе на работу, и твоя разлюбезная Тамара все доложила.
