«Не знаю».
— У тебя есть дом?
«Не знаю».
— Как ты здесь оказалась?
«Не знаю».
— Хочешь есть, пить?
«Да».
— Ну, хоть что-то уже разъяснилось, — сказал Жуй. — Девочка голодна и страдает от жажды.
Он развязал свою котомку и достал серую рисовую лепешку и маленькую тыкву-горлянку. Вздохнув — ведь это был весь его завтрак! — старик отдал лепешку девочке. Та мигом ее съела, а потом с недоумением принялась вертеть в руках тыкву.
— Ты никогда не видела тыкву-горлянку? — удивился Жуй. — Это наша посуда. Видишь, здесь она уткнута пробкой. Вытащи пробку и попей воды.
Фэйянь неумело вытащила пробку и попила.
— Где же и у кого ты жила, — задумчиво пробормотал Жуй, — коли не знаешь, как пользоваться тыквой-горлянкой...
Между тем старуха Ван все исходила желчью.
— Экий ты милосердный и добренький, сосед Жуй! — сказала она язвительно. — Накормил-напоил сиротку. Может, в жены себе ее возьмешь? Не поздновато ли тебе?
— Чтоб у тебя язык отсох, старая сводня! — в сердцах сказал мужчина. — По себе людей меряешь. Мне эта девочка во внучки годится.
— Так и возьми ее себе во внучки, коль так о ней печешься!
— И возьму!
— Погодите, соседи, — вступила в разговор женщина, которая так и сидела на корточках рядом с малышкой. — Раз эта девочка не знает ни отца, ни матери, нет у нее ни дома, ни родных, позвольте, я возьму ее в свой дом. Пусть она будет мне вместо дочери.
— Что ты, вдова Сяо! — загомонили люди. — У тебя и так трое своих ртов, каждый день просят рису! Куда тебе еще одного ребенка!
— Ничего, — улыбнулась женщина. — Говорят, кто в дом сироту возьмет, того удача в лоб поцелует. Да и девочка эта такая хорошенькая, что мне смотреть на нее радостно.
Тут и старуха Ван присмотрелась к девочке. И нашла, что та действительно очень красива. Просто это не сразу было видно из-за грязи, перепачкавшей нежное личико. И у Ван в голове мгновенно родились самые разнообразные планы, связанные с этой сироткой. Например, ее можно продать в богатую бездетную семью. Или — когда подрастет немного — в веселый квартал к Хозяйке Люй. Девчонка, конечно, потребует расходов — придется хорошо кормить ее, чтоб не выглядела больной и худосочной, красиво одевать, чтоб привлекала взор, но зато потом все расходы окупятся сторицей!
— Вот что, почтенные соседи, — заговорила старуха Ван. — Я эту девочку нашла, я и возьму ее к себе. Сами говорите — это дар небес. Значит, мне дар. Живу я одиноко, и хоть нужда меня мучит, как карася в пересохшей луже, я лучше буду голодать, но совершу дело милосердия.
— Ах ты, пройдоха! — возмутился старик Жуй. Сроду ты не была добродетельна да милостива, а тут вдруг сразу святой решила заделаться! Сознавайся: небось хочешь дитя продать на потеху в веселый квартал?! Бесстыжая твоя душа!
— Побойся Небесной Канцелярии, старый охальник! — завопила на соседа старуха Ван. — Да я жизни не пожалею для этого дитяти, а ты винишь меня в том, к чему я не имею никакого отношения!
— Не ссорьтесь, соседи, — сказала вдова Сяо. Спросим у девочки: к кому она хочет пойти жить? Она хоть и немая, да зато по глазам видно — не глупая. Дорогое дитя, у кого бы ты хотела жить?
Фэйянь посмотрела на вдову Сяо и вдруг порывисто прижалась к ее груди.
— Вот все и решилось, — улыбнулся старик Жуй. Ничего, вдова Сяо. Я стану тебе помогать.
Старуха Ван едва не тряслась от злости. Добыча, на которую она поначалу и смотреть-то не хотела, теперь, оказавшись столь вожделенной, ускользала из рук.
— Знаем мы эту помощь, — злобно расхохоталась Ван. — Греть постель к вдовушке набиваешься, старый распутник? Никак, твой земляной червяк все еще мастак рыть ямки в красной глине?
— Тьфу на тебя, паскудная баба! — плюнул старый Жуй. — С тобой разговаривать — все равно что от дождя палкой отмахиваться. Идем работать, соседи, а то эта брехливая собака весь день нам покою не даст. А девочка пусть идет с тобой, вдова Сяо.
На том и порешили. Весь день принцесса провела с собирателями листьев в роще гинкго. Вдова Сяо и другие доброхоты делились с нею своими скудными припасами: кто соевого творога дал, кто жареной рыбы, кто — кусок копченого угря с солеными побегами бамбука... А вечером собиратели листьев вернулись в свою деревню. Фэйянь шла рядом с вдовой Сяо и крепко держалась за ее руку.
