Такова задача построенного на основании разума государства, если ее определять не для всякого общества, а для подобных нашему и взятых в данный исторический момент прогрессивных обществ. Эта задача, как мы видим, налагает на государство только обязанности. Если эти обязанности часто называли правами, то подобная ошибка объясняется требованиями полемики.
Государство должно было бороться за то, что называли его правом на обучение, потому что церковь и партии стремились сохранить за собой исключительное руководительство умами. Точно так же если бы против экономической функции государства не существовало могущественной коалиции и страстного сопротивления, то о праве государства на вмешательство в отношения между трудом и капиталом не было бы и речи и дело шло бы лишь о его обязанностях к индивидуумам. Конфликт, в котором в наше время сталкиваются столько умов, не получил бы такой остроты, как теперь. Только моральная личность считалась бы обладающей правом и уполномоченной с целью реального осуществления своего права прибегать к помощи других личностей, составляющих вместе с нею замкнутое общество, называемое нацией.
Решение, смысл которого ясен из предыдущих страниц, не имеет примирительного характера, подобно решению, указанному выше. Чтобы выйти из затруднений, оно не прибегает к комбинированию различных систем, а скорее становится на точку зрения, устраняющую главнейшие из этих затруднений. Сказанное мы видим, например, по отношению к правам индивидуума и так называемым правам государства. Формула, к которой мы приходим, отличается и от различных социалистических формул, хотя бы даже последние отводили некоторое место индивидуальной свободе, и от формул экономистов, допускающих добровольную помощь частных лиц и одобряющих паллиативы вроде кооперативной ассоциации, участия в прибылях, пенсионных касс и т. п., но отрицающих всякое вмешательство закона и государства.
Наша формула отличается от социалистических формул тем, что она не устанавливает, подобно коллективизму, механического распределения богатства; тем, что подобно государственному социализму не обязывает государство быть предусмотрительным, активным и нравственным в интересах своих членов.
В государстве, как мы его понимаем, гражданин находит в своих согражданах поддержку для достижения личного совершенствования; но он должен стремиться к нему и собственными силами. Граждан нельзя фабриковать, как мебель, извне; для совершенного развития души нужен внутренний процесс. В условиях жизни, отвечающих только что изложенной нами гипотезе, гражданин не только будет участвовать в своем собственном формировании (что, согласно социалистической концепции, не обязательно и едва ли возможно), но, кроме того, будет принимать постоянное участие в жизни государства. Действительно, моральная личность постоянно дает свое согласие обществу, часть которого она составляет. Она не создает его в физическом смысле слова, но создает его в моральном смысле. Таким образом, везде, где социалисты ставят естественную необходимость, мы ставим свободу; везде, где они призывают к принудительному вмешательству государства, мы ставим простое содействие. Даже там, где наши и их средства как будто совпадают, сходство чисто кажущееся.
В самом деле, разве нельзя сказать, что социалиста, в сущности, интересует только поверхность общественной жизни? Не стремится ли он просто к установлению прекрасного общественного порядка, безусловной внешней регулярности, мало интересуясь – как то доказывает его постоянное обращение к принуждению, к механической регламентации-сущностью вещей, сущностью душ? Между тем мы заботимся не о поверхности, не о том, какой внешний вид будет представлять общество, лишенное зол, столь многочисленных в настоящее время, а о сущности вещей, сущности душ.
Наша формула отличается также и от формулы, которой пользуются моралисты и экономисты, желая несколько смягчить вред конкуренции и прийти на помощь тем членам общества, которые находятся в явно унизительных условиях.
Эти экономисты отвергают вмешательство государства; если же и признают его поневоле, то употребляют чрезвычайные усилия для возможного ограничения сферы его деятельности. Мы, напротив того, допускаем вмешательство государства; мы признаем его в некоторых случаях благодетельным и даже обязательным. Эти экономисты и моралисты также по-своему довольствуются совершенно поверхностным взглядом на вещи. Они находят, что жизнь идет не так, как бы следовало, и ради ее
