Так что же делать? Надо сосредоточиться. Начнем с начала или с середины. Подумаем о предпочтениях. К чему ты больше всего склонен? Что тебе нравится больше всего? И можно ли твои склонности применить в какой-нибудь профессии? Конечно, можно.
Тот, кто любит размышлять, старается при всяком удобном случае назвать себя философом. Тот, кто любит писать, жаждет называться писателем. Но ты уже писатель, и у тебя нет никаких амбиций в отношении философии. Итак, ты любишь размышлять и писать, ты любишь путешествовать. Так вот какую нужно выбрать профессию: бродяжничество. Бродяга. Странник. Путешественник. Пилигрим. Бродяги были во все времена. Но сегодня и сама профессия, и ее атрибуты уже обречены, они на грани вымирания. Во всяком случае, в нашей преуспевающей благоденствующей Норвегии. И ты думаешь: кто-то должен выбрать эту профессию. Кто-то должен взять на себя эту ответственность. Кто-то должен спасти эту свободу, возродить эту профессию, вернуть ее ценности. Итак, решено: я стану бродягой.
9
Дэвид Герберт Лоуренс[5] писал: «Дорога. Великий приют для души — это дорога. Душа — не на небесах и не в раю. Не в нас самих. Душа не над нами и не внутри нас. Она бродит по дорогам. Не медитируя и ни за что не цепляясь. Не для того, чтобы исследовать небеса за небесами, созерцательно, в традициях великих мистиков. Не в страданиях, не в экстазе. Не на этих путях душа находит свой собственный путь. Только странствуя по дорогам. Не во имя милосердия или жертвы, не ради любви или работы. Путешествие вглубь себя. Устремиться в путь. Пешком, не спеша. Встретить того, кто тоже в пути, кто преследует ту же цель, идет той же самой дорогой. Всегда в пути».
Опыт странствий высоко ценили философы. Например, Сёрен Кьеркегор[6] считал: «Прежде всего важно не утратить желание ходить. Каждый день я хожу, стремясь достичь равновесия, — так я избегаю любых недугов. Самые лучшие идеи посетили меня во время прогулок. И, по-моему, самая тягостная мысль — это то, что ты не сможешь больше ходить. Чем больше ты находишься в неподвижном состоянии, тем ближе ощущение болезни… Когда же ты в состоянии ходить, то все налаживается».
Людвиг Витгенштейн[7] писал в своих «Тайных дневниках»: «Христианство учит: ты должен здесь, в этом бренном мире, не сидеть, а ходить… Ведь тебе предстоит уйти отсюда, но не вдруг, не внезапно. Ты покинешь этот мир, когда умрет твоя плоть. Вопрос звучит так: каков твой жизненный путь, куда ты направляешься? (Или это чересчур личный вопрос?) Мои занятия, например, требуют, чтобы я сидел. Однако мне нужно двигаться, а не только сидеть».
В Древней Греции со времен Аристотеля возникла традиция — размышлять во время прогулок. Аристотель подолгу гулял и преподавал среди колоннад в Ликеоне, а ученики этой школы назывались перипатетики, от греческого слова «перипатеин»: гулять.
Софисты передвигались из города в город пешком и преподавали риторику. До нас дошли сведения о прогулках Сократа — в пределах и за пределами городских стен. Он любил бродить и разговаривать, а когда он размышлял о чем-то действительно очень важном, то останавливался и мог стоять подолгу, порою ночь напролет.
Стоики получили свое название по колоннадам в Афинах.
Стоа Пойкиле — колоннады, здесь стоики гуляли и дискутировали.
Именно философия призывала совместить приятное с полезным: размышлять и прогуливаться. Иммануил Кант ежедневно после обеда совершал променады по улицам Кёнигсберга.
В Гейдельберге есть знаменитая Тропа Философов. Говорят, по ней ежедневно прогуливался Гегель.
Вспомним высказывание Ницше о том, что он не доверяет своим идеям, если они пришли ему в голову не на свежем воздухе, не на пешей прогулке.
Поэты тоже восхваляли путешествия.
«Божественная комедия» Данте, например, — это хроника путешествия, христианская версия путешествия Орфея в ад, мифа, который так вдохновлял трубадуров.
Путешествия неотделимы от творчества Гёльдерлина[8]. Вордсворт[9] и Кольридж[10] обошли весь Озерный край, да и всю Европу, Рембо все время рвался прочь из дома. А Винье[11] без конца бродил по горным тропам.
