Алекса ушла раньше, поэтому Кара не могла использовать ее как буфер в разговоре с Майком. И поскольку понимала, что нуждается, чтобы кто-то был рядом, пока она приходит в себя после сотрясения мозга, приходилось терпеть Майка. По крайней мере до тех пор, пока она не договорится с кем-нибудь другим, что Кара собиралась сделать как можно скорее при помощи текстовых сообщений.
Медсестра посмотрела в сторону двери.
– О, вот и коляска для вас!
Кара застонала.
– Таковы правила больницы. Вы должны покинуть ее в нашей инвалидной коляске.
С этими словами медсестра похлопала по сиденью.
Несколько минут спустя Кара сидела в пикапе Майка. Она и представить себе не могла, что окажется в нем вновь. Возбуждающий запах одеколона проникал во все поры ее тела, причиняя сердечную боль, от которой она уже потеряла надежду избавиться.
Злясь и на него, и на саму ситуацию, она сложила руки на груди и смотрела в окно, пока не поняла, что они едут не домой.
– Куда ты везешь меня? – спросила она, толкнув его в плечо.
– Молчи, лягушонок Кермит, – со смехом ответил тот.
Кара не смогла не улыбнуться при упоминании популярного персонажа детского мультфильма.
– Сейчас сама все увидишь, так что молчи и наслаждайся пейзажами.
Каре было не по себе не столько из-за боли, с которой она могла справиться благодаря большой дозе лекарств, сколько из-за возвращения Майка. Она не хотела этого, не нуждалась в этом, не могла позволить себе вновь наслаждаться близостью с ним.
Она написала Алексе sms-сообщение и попросила подругу встретить ее у дома, чтобы она могла избавиться от Майка, но та не ответила. Не ответил и Сэм. Теперь она понимала, что они едут не домой. Не имея иного выбора, Кара сдалась и закрыла глаза.
Она не чувствовала, что задремала, до тех пор, пока не услышала, как Майк зовет ее по имени, и с усилием подняла тяжелые веки.
Он выключил двигатель.
– Где мы? – с трудом спросила Кара, прижав руку к горлу.
– Тише. Тебе нельзя говорить. Просто слушай меня, хорошо? – Он повернулся к ней с самым серьезным выражением, которое она когда-либо видела на его лице.
Она почувствовала нервную дрожь во всем теле. Сейчас ей хотелось оказаться где угодно, только не здесь. Она была в самой невыгодной для себя ситуации наедине с Майком в его машине, черт знает где. Зачем он вообще вернулся? Наверное, по какой-нибудь нелепой причине, совершенно не связанной с ней, решила Кара и обхватила плечи руками, чтобы успокоиться.
– Я совершил огромную ошибку, – произнес он хрипловатым голосом.
Она прищурилась.
– Я должен был не уезжать из города, а взять себя в руки и разобраться со всем, что свалилось на меня. Рекс, Саймон, этот «глухарь» из прошлого, отставка, предложение работы…
Он нахмурился, испытывая явное отвращение к собственным поступкам.
Удивленная его честностью, Кара внимательно слушала его.
– Ты была права. Если мне нужно было время, я должен был просто сказать об этом. И я, черт возьми, точно не должен был уходить от тебя. – Он сделал паузу, прежде чем продолжить. – Я вернулся к своему старому образу жизни и сбежал, когда должен был остаться и разобраться со всеми этими проблемами здесь. Я никогда не хотел причинить тебе боль.
Она сглотнула, прежде чем попробовать заговорить и произнести то, что было так больно признавать:
– Но ты это сделал.
Он положила руку на спинку ее сиденья, но даже не двинулся, чтобы прикоснуться к ней, за что она была ему благодарна. Всего лишь одно прикосновение его руки, и она бы разрыдалась.
Она гордилась своей выдержкой и все же надеялась, что ей не придется демонстрировать ее слишком долго.
– И что теперь? Мы друзья? – спросила она, поморщившись от звука собственного голоса.
Майк был прав: он действительно звучит, как голос лягушонка Кермита. Отличный голос для последнего разговора, подумала Кара. Что ж, по крайней мере Майку это запомнится.
Он так долго смотрел в ее глаза, что она даже не знала, что думать.
Наконец ответил на ее вопрос:
– Да, мы друзья.
Ей стало физически плохо от этих слов. Когда он сказал ей, что ему нужно время для размышлений, Кара не поверила ему. Она понимала, что он сжигал все мосты. Он бросил ее, как и предупреждал. Она чуть не расплакалась от этих болезненных воспоминаний.
