Сэр Пол Мастерс не испытывал такого счастья со времени начала военной подготовки, что было более двадцати лет назад. Казалось, все сейчас встало на место. Служба воина — водителя боевых роботов отныне была не просто работой. Она становилась призванием.
Мастерс всматривался в свой бокал и улыбался. Все собрались. Начиналась работа.
Он огляделся и увидел нескольких гостей, не разделяющих общей радости, увидел неприкрытый шок на их лицах. Они до последнего момента не верили, что воины принесут клятву Томасу, и сейчас хватались друг за друга, чувствуя, что окостеневшие структуры их общества начали расползаться.
Причиной было не учреждение рыцарства. Водители боевых роботов всегда были знатью. И не то, что Томас был страстным сторонником феодализма. Феодализм установился почти с тех пор, как человечество заселило звезды. По всей Лиге Свободных Миров — и Внутренней Сферы, если на то пошло, — правили и графы, и бароны, и герцоги. Они распоряжались на дарованных им континентах, в поясах астероидов, на планетах, отвечали за порядок и надзирали за безопасностью населения, действовали как глаза, уши и вооруженные руки своих господ, так как связь между всеми крупнейшими мирами была плохой, а путешествия через космос — слишком долгими. Такова была межзвездная суперструктура, которая существовала параллельно о местными правительствами звездных систем.
Часто представитель королевской семьи совсем мало занимался планетой, которой правил. В мире с конституционным строем мог главенствовать барон, который никогда не вмешивался в дела местной политики — пока дела шли гладко. До тех пор, пока пожелания сеньоров выполнялись, вассал мог вести себя как захочет.
Причиной, вызвавшей недовольство некоторых гостей, была подоплека начатой Томасом реорганизации. Оковы верности, существовавшие ранее между сеньором и вассалом в течение как минимум столетия, стали испаряться, как морская вода с камня. Было ясно, что Томас-идеалист обратился к романтическим образам феодализма неспроста.
К Мастерсу подошла женщина, которую, насколько он помнил, звали Бойер:
— Потанцуем?
Она была небольшого роста, ее каштановые волосы были коротко подстрижены, кожа казалась темной от многодневного пребывания на солнце. Внимание Мастерса привлекли ее умные глаза, которые были ярче вечернего головокружительного света. Он почувствовал, что она хочет добавить интимности к веселью.
— Да, дама Бойер, — сказал Мастерс, употребляя ее новый титул. Он поставил свой стакан на стол позади себя.
— Спасибо, сэр Мастерс, — ответила она, так же подчеркивая его титул, и рассмеялась. Он взял ее за руку и обнял за талию, направляясь к танцевальной площадке.
Оба они уже поглотили изрядное количество спиртного, из-за чего начали передвигаться по площадке неловко и качаться не в такт музыке. Бойер рассмеялась и щекой прислонилась к его груди. Ее смех быстро превратился в фыркающие звуки, отчего она стала смеяться еще сильней. Мастерс присоединился к ней.
— Извините, — сказала она. В уголках ее глаз появились слезинки.
— Нет, нет. Это прекрасно. Все прекрасно. Когда они отсмеялись, он притянул ее поближе. Они замедляли свой танец, стараясь держать обоюдное влечение под контролем. Ее голова была напротив его груди, и когда она говорила, казалось, что слова вибрируют около самого сердца.
— Неужели это на самом деле происходит? — Ее голос был серьезен, и Мастерс осознал, что ее одолевают те же сомнения, которые мучили его, когда несколько месяцев назад они с Томасом обсуждали план создания ордена.
— Да, это действительно происходит. Поможет ли это, принесет ли нам победу или поражение, я не знаю. Но это происходит.
Сейчас они двигались еще медленнее, не попадая в такт энергичной музыке. Вокруг них кружились пары, мелькали смутные пятна света, раздавались взрывы смеха. Бойер подняла голову, ее губы уткнулись ему в шею. Он чувствовал грудью ее теплое дыхание, его собственное щекотало ей ухо.
— Ох, — сказала она и засмеялась. Чей-то голос нарушил их уединение:
— Сэр Мастерс?
— Ну что? — Не оборачиваясь. Мастерс огрызнулся, показывая своим тоном нежелание отвлекаться.
