– Я вижу вас каждый день, я прожил жизнь, и я не дурак. Это ты можешь кому-то другому что-то такое объяснять. Не хочешь заняться Верой ты, я попрошу Марио, кажется она ему симпатизирует.
В комнате повисла тишина.
– Если у тебя есть лишние кадры, можешь ими разбрасываться сколько угодно, – наконец послышался глухой голос Калеба.
Ай-ай-ай, плохая интонация. Стараясь изо всех сил, я принялась гасить вспышку ярости, которая разрасталась в Родригесе с ужасающей быстротой.
– Ты думаешь, мы будем стоять и смотреть на твои действия, еще и прикрывать перед законом?!
– Будешь, а куда ты денешься? Творцов первой степени на земном шаре единицы на миллионы жителей. А мы позарез вам нужны. Ты можешь делать что хочешь, но обидеть Веру я вам не позволю, учти это!
– А ты не подслушивай.
Я мысленно застонала. Своими действиями я смирила ярость Калеба, но выдала себя.
– Я прошу только об одном: подумай над моим предложением, я уверен, что Разинская будет с тобой счастлива.
И Разинская в этом уверена, но кого это волнует?
Поняв, что ничего нового мне уже не услышать, я проведала пациента и расположилась в одной из комнат отдыха. Я ждала. Родригес появился спустя минут десять.
– Ругаться будешь? – первое, что спросил творец.
– А надо?
– Нет, конечно. Но я бы не обрадовался, услышав такое.
– И я бы не обрадовалась. Но, во‑первых, ты был пусечкой, а во‑вторых, мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Правда, я не думала, что на тебя так давят.
– Сам не предполагал. И не представляю, что делать дальше, как суметь защитить тебя и оградить от таких разговоров себя.
Я смотрела на Родригеса и понимала, каким я вижу идеального мужчину. Такого можно любить и без взаимности, но и отступить, не попытавшись завоевать, я не могла. Бабушка всегда говорила, что нужно бороться.
А если не получится… Что ж, тогда я буду рада, если счастлив будет он. Любовь не может быть эгоистичной.
– У меня есть выход и решение нашей проблемы. Но он несколько… нестандартный.
– Рассказывай, – усмехнулся Калеб. – В нашей жизни все нестандартное.
– Я предлагаю закрутить роман.
Родригес пораженно вскинул голову и впился в меня взглядом, словно что-то ища.
– Ну… Не серьезно, а понарошку.
– Не могу сказать, что понял тебя, – нерешительно заметил творец.
– Раньше мы совмещали приятное с полезным и, помимо повседневных забот, еще и подыскивали мне молодого человека. Не думаю, что теперь, когда вскрылась еще одна грань моего дара, от этого будет толк.
– Почему ты…
Я подняла руку, останавливая Калеба.
– Давай не будем спорить, это и так ясно. Но для тебя еще не все потеряно. Вот я и предлагаю, чтобы мы закрутили роман понарошку и заставили Каталину ревновать. И раз уж со мной ничего не получится, так хоть тебе поможем.
– Понарошку, – пробормотал Родригес, уставившись на свои руки.
Кажется, он не в восторге от моей идеи.
– Да. С одной стороны, это будет выглядеть, словно ты внял доводам Алонсо и он оставит тебя в покое. С другой – наши отношения сподвигнут Каталину на решительные действия. Я же вижу, что она жалеет о разрыве с тобой. Так мы достигнем своей цели.
Немного помолчав, Калеб кивнул.
– Знаешь, я верю, что таким образом каждый из нас получает возможность достичь желаемого и согласен с твоим планом. Только у меня будут сложности с его реализацией, потому что я буду бояться обидеть тебя. Да и не соблазнитель я по натуре, это больше к Марио.
– Тогда я буду инициатором и подскажу, как лучше очаровать женщину. Это в обольщении мужчин у меня пробел, а как обольстить женщину, я покажу. Значит, ты согласен с таким планом?
– Да, только имей в виду, пока для всех ты со мной, ты не сможешь завязать отношения с другим, иначе я ему хребет сломаю. Прости, ничего личного.
– А ты не думаешь, что эта палка о двух концах? Сам готов соответствовать?
– Да.
Мы смотрели друг другу в глаза, словно проверяя решимость.
Наконец я, улыбнувшись, протянула руку:
– Договорились.
Мы пожали руки, и тут я услышала от Калеба:
– Тогда готовься к первому пункту нашего плана. Завтра отправляемся.
* * *
Машины, высадив нас, плавно поднимались в воздух, а я стояла на посадочной площадке, осматривалась вокруг и не могла поверить своим глазам. Кругом были джунгли, один из крупнейших заповедников дикой природы.
