Улыбка соскользнула с его лица.
– Ты была очень голодна сегодня?
Ее губы раскрылись будто бутон, глаза не отрываясь смотрели в его глаза.
“Ах, вот в чем дело!- осенило Орбела.- Девушка иностранка. Она плохо понимает по-русски”.
Он заговорил с ней по-английски, по-немецки. Даже по-армянски. Она безмятежно созерцала его. Тогда он, для выразительности тыча пальцем себе в рот, сказал:
– Ам-ам. Кушать. Ты хотела кушать, да?
Она поняла его и, казалось, обрадовалась: – Лилит кушать хочет.
– Как? Еще?!- не сдержался Орбел.- Понял. Я сейчас. Мигом. Подожди.
Он незаметно подошел к столу – отец, не прерывая беседы, наблюдал за ним,- уложил на тарелочку целую горку разных бутербродов и вернулся к девушке.
– Вот, пожалуйста. Это тебе.
Она посмотрела на еду, потом на него и снова сказала:
– Лилит кушать хочет.
Он растерялся, стоя перед ней с тарелкой в руке.
– Лилит кушать хочет.
Он озадаченно смотрел на нее. Она – на него, сидя на стуле, пока взгляд ее не затуманился. Веки, будто под тяжестью ресниц, медленно закрылись, она уютно поджала под себя ноги, опустила голову на руки и… заснула.
Орбел оскорбился. Впервые девушка уснула от скуки в его присутствии. Он нашел взглядом отца и, поймав его ироническую усмешку, поспешил присоединиться к остальным.
Ученые толковали о тайнах самовоспроизводящейся клетки, о первичных органических молекулах, о ДНК и РНК, о протеиноидных микросферах.
Фисташковые глаза Кларка ни на секунду не отрывались от лица Карагези. Беспокойный взгляд дона Монореса обшаривал углы и стены лаборатории. Ученая беседа явно не интересовала его. Он ждал все нетерпеливее обещанного советского сюрприза. Ту же особую настороженность можно было уловить на лицах всех приглашенных. Орбелу тоже не терпелось поскорее увидеть результат многолетней, одетой в тайну, работы.отца.
А Карагези, казалось, намеренно мучил всех, наслаждаясь своей властью над их помыслами.
– ТигранМовсесович…- не выдержав, взмолился испанец.
– Вы испытываете наше терпение,- подхватил американец.
Остальные тотчас присоединились к ним.
– Хорошо-хорошо, будь по-вашему. Перейдем к непосредственной цели нашей встречи. Могу сказать вам только, что результаты нашего эксперимента значительно превзошли ожидаемые. Здесь, в ничем не примечательной с виду лаборатории, мы открыли новую эру научных достижений. Не боюсь показаться нескромным… Мой эксперимент можно было бы считать законченным, если бы не одно “но”…- Он сделал долгую паузу… глубоко вздохнул.- Это “но” тревожит меня и моих коллег. Вот почему мы так долго не раскрывали тайну. Скажу больше – эта тайна превратилась в непосильную ношу, которую я лично не могу больше нести один. И, заручившись согласием руководства, я пригласил вас, ведущих отраслевых ученых, чтобы держать с вами совет. Может быть, сообща мы сумеем найти выход.- Он обвел присутствующих одновременно и торжественным и скорбным взглядом.
Ученые озадаченно переглянулись: не вздумал ли Карагези подшутить над ними? А тот выдержал эффектную паузу, шагнул в сторону от окружавших его гостей и широким жестом указал в дальний конец помещения:
– Прошу вас!
Взгляды всех обратились к сладко спящей в уголке девушке. Орбел ничего не понимал.
– В… вы… вы хотите сказать?…- пробормотал нетерпеливый испанец.
– Да. Именно это я и хочу сказать,- улыбнулся Карагези, наслаждаясь всеобщим замешательством.
Ольга и Роман Борисович заняли позиции готовности между девушкой и присутствующими.
– Не-ет,- замотал тяжелой головой американец.- Это невозможно. Я, посвятивший всю жизнь генетике, заявляю: это на сегодняшний день невозможно.
– Мне удалось овладеть тайной процесса репликации на основе использования рибонуклеиновой кислоты,- заговорил Тернер, краснея от внутреннего напряжения.- Но дальше пойти не смог. Потому что дальше – тупик.
– Простите, дорогой коллега,- сдерживая возмущение, подступился австралиец Калчер,- но это подлог. Другого не дано. Другого быть не может.
– Потому что не может быть никогда?- усмехнулся Карагези. – Так мы продолжим демонстрацию или отменим ее, мирно прервав наше неначавшееся содружество?
