– Тебе не кажется, что мужчина не должен говорить подобные вещи женщине, тем более в таком тоне? – поджала губы Марго.
– Мне кажется, что женщина-киборг – это не киборг и не женщина, – натянуто улыбнулась Ада.
– Она самокритична, – заметил Второй, возникая за плечом капитана.
– Она пытается быть объективной, – вздохнул Нулевой.
– Либо мне изменяет слух, капитан… – медленно протянул старпом, – либо ты говоришь о женщине без обычного раздражения…
– Я пытаюсь за ней присматривать, – мрачно буркнул тот.
– Мне ты можешь голову не морочить, кэп, – фыркнул Второй. – Я знал тебя еще до того, как ты присвоил эту несчастную книжонку. И я прекрасно вижу, ты на нее смотришь…
– Ну, предположим, – хмыкнул в ответ капитан. – А как на нее смотришь ты?
– Примерно так же: как мужчина. И мы оба знаем, что… – старпом расплылся в ехидной улыбке. – Мужчина-киборг – это не киборг, и не мужчина…
– Это горстка пепла, – закончил за него Нулевой. – Что ты предлагаешь?
– Отдохнем вместе, капитан? Обещаю, нам обоим будет так хорошо, как только возможно в данных обстоятельствах…
Проснувшись утром, Ада долго не могла понять, что ее разбудило. Она определенно все еще не выспалась, но в совершенной тишине бесцветной комнаты не было ни движения, ни звуков. Писательница еще какое-то время созерцала белый потолок, прежде чем поняла, что свет включен, и она не знает, как его выключить. Может, спросить у Двенадцатого? Но так не хочется ничего делать…
Еще через минуту дверь открылась, и в каюту впорхнула Марго с завтраком.
– Нуты и соня! – провозгласила она. – Капитан велел не будить тебя раньше семи тридцати, я едва дотерпела!
– Семь тридцать… – почти простонала Ада, закрывая руками лицо. – Тысячу десять лет не вставала раньше двенадцати. Проще бы было не ложиться вовсе…
– А по-моему, капитан тебя балует! – надула губки Марго.
– В этом я с тобой, пожалуй, соглашусь… – вздохнула Ада. – Хотя, может, он просто надеется, что во сне я не смогу ничего натворить… А у тебя мертвый сезон, как я погляжу?
– Как сезон может умереть? – подняла брови Марго.
– Это устойчивое выражение, – потирая переносицу, писательница села. – Означает период, когда человек вынужден оставаться на рабочем месте, не имея реальных дел. Как служащий отеля, где временно нет гостей, или диспетчер на телефоне, куда временно перестали звонить…
– Я поняла, – кивнула помощник по снабжению. – Сезон мертвее некуда. А регламент приходится соблюдать – мало ли что… И даже поговорить было не с кем, пока тебя не откачали.
– Что, мальчики блюдут дистанцию? – усмехнулась Ада, решив сначала поесть, а потом уже одеваться. Ей показалось, что еда требует меньше движения.
Марго окинула ее задумчивым взглядом.
– Ты всегда спишь раздетая?
– Еще с детства, – откликнулась Ада, лениво втягивая безвкусную кашеобразную массу. – А ты?
– Я жила в одной комнате с отцом – так что приходилось носить пижаму. А потом я сразу перешла на кружевное белье…
Капитан вошел в каюту по обыкновению бесшумно, поэтому неудивительно, что собеседницы его не заметили. Не то чтобы он собирался скрываться, но зрелище обнаженной спины этой женщины на какое-то время совершенно его заворожило…
– Какая гадость, – зевнула Ада. – Ну пижама еще ладно. Но спать в белье… оно же жесткое!
– Чтоб быть красивой, нужно страдать, – мрачно сообщила Марго.
– Чтобы быть красивой, нужно чувствовать себя красивой, – откликнулась писательница. – Другое дело, что некоторым для этого нужно страдать…
– Не умничай!
– Ладно, молчу.
– И вообще! Ты хорошо прикидываешься недотрогой, но меня ты не проведешь. Признай уже, что наш капитан симпатичный парень!
– Вот уж нет! – хмыкнула Ада.
«Как и следовало ожидать…» – с горечью подумал капитан, продолжая разглядывать ее спину с особым тоскливым наслаждением.
– Так уж и нет? – подозрительно прищурилась Марго.
– Совершенно точно, нет, – подтвердила свое мнение ее собеседница. – Видишь ли, слово «симпатичный» в моем понимании носит некий оттенок уюта. Симпатичным может быть старое кресло, любимый плед, лохматая собака, играющая в саду, дети, резвящиеся на солнце, мужчина, читающий в кровати… а наш капитан, он скорее эстетичный.
