— В чем проблема? — завопила ошалевшая драматургиня, хватаясь за голову перепачканными в чернилах пальцами. — Я тебе скажу, в чем проблема. У меня тыща персонажей, которых надо как-то впихнуть в один сюжет. А еще надо придумать веселые песни с плясками и счастливый конец. И смешную сцену с лошадью, и сцену, где все кричат: «Он сзади!» И все должно быть написано рифмованными двустишиями — а это, скажу я тебе, трудно.
Хьюго положил газету и тихонько вздохнул.
— Много уше написать?
— Не особо, — призналась Пачкуля. — Пока что думаю над сюжетом и броским названием. Есть один вариант, но он длинноват.
— Ну-ка.
Пачкуля взяла лист бумаги и зачитала:
— «Шерлок Холмс расследует дело о таинственном исчезновении деток, которых замечают три принцессы, после того как их бросила в лесу жестокая леди Макбет, которая ездит на половине карнавальной лошади, и им снится сон о Клеопатре, а потом на помощь приходят Гаммельнский крысолов и Дик Уиттингтон, Фея исполняет три желания, и все живут долго и счастливо».
— Сюшет хорош, — одобрительно кивнул Хьюго. — Очень насыщен.
— Это не сюжет. Это название. Вот досада! Так и знала, что слишком длинное.
— Не перешифай про насфание, — посоветовал Хьюго. — Сначала сама пьеса. Потом насфание.
— Знаю, знаю. Но проще сказать, чем сделать. Рифмы мне ну никак не покоряются. Я пробовала написать приветственное слово Шерлока Холмса, но застряла.
— Прочитай, что получиться.
Пачкуля выудила из кучи еще один листок.
— Гм. «Входит Шерлок Холмс».
Последовала пауза.
— Читай тальше, — сказал Хьюго.
— Это все.
— Фее? Но он ше ничего не гофорить!
— Знаю. Я же сказала: застряла на приветственном слове.
— Нет, — сказал Хьюго, качая головой, — софсем не годится. Этот Шерлок — вашный персонаш. Он толшен што-то гофорить. Что-то фроде, — хомяк почесал голову, — фроде «Я Шерлок Холмс. Прифет, трузья! Загадки — фот моя стезя».
— Что? — взволнованно зашипела Пачкуля. — Что ты сказал, Хьюго?
Хьюго недоуменно пожал плечами и повторил:
Я Шерлок Холмс. Прифет, трузья!
Загадки — фот моя стезя.
— Потрясающе! — воскликнула Пачкуля и схватила очередной лист бумаги. — Погоди, дай запишу! — И принялась яростно строчить, брызгая чернилами во все стороны. — Так. Готово. А потом, как думаешь, он что говорит?
Немного поразмыслив, Хьюго выдал:
Детишки ф лес пойти одни,
Бесследно кануть там они.
Я деток долшен отыскать
И тайну злую расгадать!
— Хьюго! Это же чистая поэзия! Я и не знала, что ты такой талантище!
Пачкулина ручка буквально летала над бумагой, записывая бессмертные строки.
— Продолжай! — взмолилась она. — Что дальше?
— Ну… — протянул Хьюго, — потом этот Шерлок идти ф лес искать деток. И там фстречать Белоснешка с ее потрушками Рапунцель и Спящая красафица, которые грациосно танцефать у ручья.
— Ну конечно! Вот тебе и танец! Погоди, только помечу себе, что надо договориться с «Непутевыми ребятами». Так, давай дальше! Что они говорят?
Хьюго выпрыгнул из чашки, взмахнул воображаемыми юбками, похлопал ресницами и продекламировал:
Да, Белоснешка — это я!
Со мною милые трузья.
Мы любим петь и танцефать,
А после — ф салочки играть.
— Танцевать! Играть! Фантастика! — восхитилась Пачкуля. — Валяй дальше. Что говорит Чесотка?
Без малейшей запинки Хьюго произнес:
Рапунцель — так меня софут,
Федь фолосы то пят растут.
А это — Спящая красафица,
Наферняка она фам нрафится.
— Поразительно! Чудесно! Как ты это делаешь?
— Не снать, — сказал Хьюго и скромно пожал плечами. — Как-то само получаться.
— С ума сойти! — ликовала Пачкуля, раскачиваясь взад-вперед. — Вот это талант! А я и не знала. Как же мне повезло!
Тут раздался стук в дверь.
— Аууу! Пачкуля! Это я! — позвал голос.
— Нечисть всемогущая! Это Шельма. А у нас только самая завязка пошла. Иди пока приляг, Хьюго, гений ты мой. Дай мозгам отдых. Продолжим, как только я от нее избавлюсь.
Она поспешила открыть дверь.
— Да? В чем дело, Шельма? Я ужасно занята. Пишу пьесу, если ты вдруг забыла.
— Неужели? — сказала Шельма, с любопытством обозревая горы скомканной бумаги. — Я тебя не задержу. Там такой холод. Может быть…? — Она с надеждой покосилась на чайник.
