— По моему выдвигать в атаку весь подвижной состав не очень хорошая мысль.
— Отчего же?
— Случись тяжелый бой, а это скорее всего неизбежно, нашим кораблям не выстоять в подобном противостоянии. Нет отправить миноносцы конечно имеет смысл, но только их, без поддержки канонерок, они слишком медлительны и случись повреждения, вообще будут двигаться со скоростью прогулочного шага.
— Повторяю, атаку миноносцев необходимо будет прикрыть, а кроме канонерок сделать это некому.
— Может хотя бы новые мины использовать, все же двадцать два кабельтова…
— Нет. Мины будут старого образца. — Макаров упрямо сжал губы в тонкую линию. Он прекрасно осознавал, какому риску подвергает свои корабли, но как видно отступаться не собирался.
* * *
Рассвет как по заказу выдался хмурым и туманным, хотя на море не было никакого волнения. Русские миноносцы призрачными тенями скользнули на внешний рейд и взяли курс на юг, туда где обычно дрейфовали японские корабли. Время было подобрано удачно, несущие дежурство ночью миноносцы уже сошли с блокирующей линии, броненосцы и крейсера еще не подошли. Туман не был сплошным, стелясь над морем рваными полосами, снижая видимость порой до нулевой, но все указывало на то, что он не продержится достаточно долго и уже часа через три должен был истаять. Этого времени было вполне достаточно. Операцией по установке мин был назначен командовать Иванов, в конце концов, чья идея, который сильно нервничал. Задача была поставлена весьма серьезная, а выполнение усложнялось тем, что в постановке участвовали сразу несколько кораблей, будь здесь его 'Амур', трудностей не было бы никаких, а так…
Мины выставляли в одну нитку на расстоянии двадцати метров друг от друга, при этом охватывая место дрейфа дугой, в результате чего получилась эдакая подкова. Как только один миноносец завершал постановку, эстафету тут же принимал следующий, разгрузившийся отваливал в сторону, а его место занимал другой. Так эта карусель и продолжалась пока не была выставлена сотня мин. Получился своеобразный минный мешок. Оно конечно дорогое удовольствие, но с другой стороны, если минная засада удастся, то веселье обещало быть знатным.
Закончив с постановкой миноносцы начали оттягиваться в западном направлении, чтобы укрыться за Ляотешанем, куда уже направлялись канонерки и миноносцы не участвовавшие в устройстве минного заграждения. Здесь в полном безвестии им предстояло ожидать развития событий, а они могли развиваться по разному. Японцы могли остановиться не доходя до линии мин, тогда пришлось бы дожидаться вечера, когда они сходили с блокирующей линии, но при этом продвигались немного вперед. Но это вряд ли, им ведь нужно было держать в поле зрении сам проход, не такой уж и большой участок с которого это можно сделать. В конце концов и заграждение было выставлено с некоторым упреждением, но кто сказал, что удастся избежать ошибок. Они могли сразу напороться на заграждение и тогда русские моряки не успеют соскучиться. Это было наиболее вероятным. Они могли изменить место дрейфа расположившись ближе, как никак а запас в милю у них имелся и они все еще оставались бы в недосягаемости русской артиллерии. И это пожалуй был бы самый реальный из вариантов избегнуть ловушки. В конце концов, они могли просто не появиться. А почему бы нет, кто им запретит? Опять же на дежурство могли прислать броненосные крейсера, обладающие так же не малой дальнобойностью и способные столь же эффективно контролировать обстановку в проходе, но эти гарантированно расположились бы ближе к крепости, так как не обладали той дальнобойностью артиллерии, как броненосцы. Одним словом одни вопросы и догадки.
Мысли, догадки, небывалое нервное напряжение. Челюсти сжаты, скулы сводит так, что кажется будто их скрутило в тугой узел, руки живут собственной жизнью, то теребя и оправляя мундир, хотя в этом нет никакой надобности, то извлекают платочек и помусолив его, возвращают на место, многие утирают пот, странно, вроде и не жарко, иные нервно курят, управляясь с папиросой в несколько нервных и глубоких затяжек. Одним словом, состояние у всех взвинченное. Матросы посматривают на офицеров, бледные как полотно, они прекрасно осознают что происходит, у командиров нервы на пределе, но вид решительный, что внушает уверенность и подчиненным. Кто-то крестится, вознося молитвы едва шевелящимися губами, кто остервенело протирает орудие, словно это какая медяшка и ее непременно нужно надраить до зеркального блеска. Наиболее крепкие деловито проверяют работу механизмов удовлетворенно кивая, мол хорошо, а чего нехорошего-то если все уже не по разу проверено.
