Стоит ли его осуждать за это. Пожалуй, что и нет. Тем паче, что человеком он был не робкого десятка, ну вот было у него другое призвание, не ту стезю он в свое время избрал, вот и вся его вина. Новая роль дипломата ему пришлась по душе куда больше, он без конца проводил время в посещениях командиров других стационеров, дипломатических приемах, не раз и не два ездил в Сеул к послу Павлову, окончательно забросив крейсер и свои служебные обязанности, как командира боевого корабля. Тем временем на 'Варяге' жизнь словно замерла, матросы предавались безделью и унынью, а что прикажете делать, если увольнений на берег нет и даже водку выдавать перестали. Скука.
И вдруг, как гром среди ясного неба. Ультиматум от японского адмирала, требующего по полудни выйти из нейтрального порта, в противном случае он атакует 'Варяга' и 'Корейца' прямо на якорной стоянке. Нельзя сказать, что все это явилось столь неожиданным, войны с Японией ожидали, но ведь посол не сообщал ничего подобного, более того, он утверждал, что никаких сведений о резком изменении обстановки между Японией и Россией он не имеет.
Вчера двадцать шестого января он отправил в Порт-Артур 'Корейца' с дипломатической почтой, но тот не смог покинуть рейд, так как в узком проходе ему заступили путь три крейсера и четыре миноносца Японского Императорского флота, при этом выпустив по нему три торпеды, в ответ на это, капитан второго ранга Беляев приказал открыть огонь из револьверной пушки. Успели сделать два выстрела, но потом опомнились, так как уже приближались к нейтральным водам, но успели повредить машину у японского миноносца. Да и бог с ними. Хуже другое, ввиду русских кораблей, под прикрытием своих крейсеров, японцы приступили к высадке десанта, а вот это уже было куда серьезнее, ведь японцы взяли на прицел русские корабли.
Руднев отправился к старшему стационеров на рейде командору Бэйли командиру английского крейсера 'Тэлбот', тот обещал непременно заявить протест по поводу враждебных действий японцев по отношению к русским в нейтральном порту.
А сегодня поступил этот вызов на 'честный' бой. Сомнительное заявление, учитывая явный перевес японцев. О каком поединке может идти речь? Ну да не суть. Хуже то, что подобные письма были отправлены и на другие корабли стационеры. Разрешить дело мирным путем никак не удавалось, командиры нейтральных стран вроде как и были готовы поддержать нейтралитет порта, но с другой стороны, вроде уже и готовы покинуть его до указанного японцами срока, шестнадцать ноль ноль.
Вот тут-то Руднев и закусил удила. Ну не военным человеком оказался он по натуре, принять эффектную позу, гордо вскинуть голову и заявить, что русские привыкли не считать врага, а бить его. Смелое и гордое заявление. Но вот только драться 'Варяг' не мог, в данной ситуации, он мог только прорываться, выжимая все возможное из машин. А как же 'Кореец', к тому же предстояло принять верное решение, чтобы в последствии оно не аукнулось, ведь могут выдвинуть обвинение, что он не смог в полной мере использовать нейтралитет Корейского порта, чтобы сохранить корабли. Задачка не из легких. Но решение выйти в бой принято, офицеры его поддержали, остальное покажет время. В крайнем случае можно будет отвернуть и вернуться в порт.
Беляев не желая задерживать 'Варяга' предложил разделиться, и постараться самостоятельно выйти из трудной ситуации, но Руднев отказался от подобного решения. В предстоящем бою он сильно рассчитывал на два восьми дюймовых орудия канонерки, так как сам крейсер имел только шести дюймовые. То, что тихоходный 'Кореец' будет сдерживать крейсер, Руднева не убедил.
Совещание уже заканчивалось, когда доложили о прибытии курьера, со срочным известием от посла Павлова. У Руднева было мелькнула надежда, что не все еще потеряно. Он лично исчерпал уже все свои ресурсы на дипломатической ниве, стараясь избежать боя, но может не все столь безнадежно, и Павлов сумел таки найти выход. Не судьба.
Это было распоряжение наместника царя на Дальнем Востоке вице-адмирала Алексеева. Распоряжение четкое и емкое, не подразумевавшее никаких недоговоренностей. Если коротко, то наместник приказывал командиру 'Варяга' идти в Порт-Артур, минуя какие бы то ни было нейтральные порты. Если случится так, что путь окажется прегражденным, прорываться с боем, развив полную скорость, на которую вообще способен крейсер, ни на минуту не сбавляя ход, не прибегая ни к каким маневрам. Крейсер обладает достаточной скоростью, и чтобы прорваться, и чтобы уйти от возможной погони. Ровно через двадцать часов на траверзе Порт-Артура крейсер будет встречен основными силами флота Тихого океана.
