— Успеем. Надо подумать и как-то вытащить отсюда наши корабли.
— А если сами уйдут?
— Тогда просто подождем и если все само срастется, просто уйдем, мы под американским флагом, так что препятствий нам чинить не станут. Передай капитану, нечего стоять тут на отшибе, пусть перегоняет яхту поближе к берегу, здесь нам ничего не высидеть.
Уже на следующий день Зубов в очередной раз убедился в правоте командира. После полудня в порт вошли японские корабли, а часть из них остались у входа в гавань. С военных транспортов начали выгружаться войска. Три японских крейсера и четыре миноносца встали неподалеку от русских кораблей, не иначе как прикрывая на всякий случай суда с которых началась выгрузка. Еще три стояли подальше, считай на входном фарватере, как раз неподалеку от того места, где поначалу бросила якорь их яхта.
Зубов поначалу посетовал на то, что они сменили стоянку, но по зрелому размышлению, понял, шансов удачно заминировать хоть один корабль у них не было. Да что же это получается? О чем думают эти командиры с эполетами на плечах? Как такое вообще возможно? Ну, раз уж так, то уходить надо, вон какая силища припожаловала. 'Варяг' он конечно смотрится вполне себе так грозно, но и японцы не на лоханках, вон у входа стоит громадина, как бы не побольше русского крейсера. Про 'Корейца' лучше вообще не вспоминать, он не смотрится даже на фоне мелких крейсеров, какой-то маленький и неказистый. Но нет, стоят себе спокойно и ничегошеньки не делают.
— Максим.
— Да, Семен Андреевич.
— Собирайся, с собой пару человек. Возьмите по паре наганов, да по паре гранат.
— Может маузеры?
— Слишком громоздкие, особо не спрячешь. Наганы по повортистей будут, да и не собираюсь я воевать, так на всякий случай. Давай живо.
— Есть, командир.
— Смотри в городе не брякни это, командир.
— Понял, не маленький.
Семен проводил его задумчивым взглядом, сам он уже был готов, оставалось дождаться только сопровождение. Эти сутки в Чемульпо он провел не без пользы дела. Вернее Гаврилов не был в самом Чкмульпо, а на поезде съездил в Сеул, где посетил Российское представительство, желая выяснить, что там известно о происходящем между Россией и Японией. Узнать ему удалось мало. Но даже то что стало известно, свидетельствовало о том, что отношения ухудшаются с каждым днем, если не с каждым часом. Посетил телеграф, откуда отбил во Владивосток телеграмму об удачно протекающей сделке, правда есть кое-какие нюансы, но если их удастся удачно разрешить, то сделка обещает большие прибыли. Антон все поймет правильно. Удалось выяснить и то, каким образом поступают депеши в посольство. Познакомился с уже немолодым чиновником, ответственным за переписку. Интересный такой дядька, домовитый и очень жадный. За то чтобы воспользоваться правительственной линией, пользующейся первоочередностью, содрал по полной. Ну да, все к лучшему в этом лучшем из миров.
Парни появились уже через пять минут. Оперативно. Молодцы. Времени до отправления поезда на Сеул, более чем предостаточно. Успевают с запасом. А в столицу Кореи нужно было до зарезу. Во как нужно. Антон его без соли сожрет. Ну и пусть его.
* * *
'Варяг' прибыл в Чемульпо двадцать девятого декабря, сменив на службе стационера, обеспечивающего интересы России в этом порту крейсер 'Боярин', который вскоре убыл в Порт-Артур, руководство решило, что нет необходимости содержать слишком большие силы в этом порту. Вскоре убыла и канонерская лодка 'Гиляк' с секретными депешами, а еще несколько дней спустя ей на замену появилась канонерка 'Кореец'. Служба стационера отличалась невероятной скукой, но если кому и было скучно, то только не командиру 'Варяга'.
Руднев Всеволод Федорович, никогда не отличался как знающий и умелый командир, в отличии от своего предшественника, многие отмечали, что уровень подготовки команды начал значительно скатываться с занимаемых ранее позиций, дисциплина стремительно падала, экипаж разбалтывался. Старания офицеров крейсера, хоть как-то поддерживать порядок успеха практически не имели. Как гласит известная поговорка, рыба гниет с головы. Руднев оказался не тем командиром, который нужен был для командования кораблем, по большому счету, он и сам понимал это, возможно именно поэтому с головой окунулся в политическую жизнь, где чувствовал себя как рыба в воде.
