- Оставь нас! - сказал Рой Ливию. - Я тебя догоню! - повторил он, подталкивая Ливия к двери, - Уйдем, - сказал Ливии. - Черт с ним!
- Ишь какой ты добрый! - возразил Рой, щелкнув предохранителем. - Он получит по заслугам. Твой отец, твои братья пошли на корм рыбам. У них даже нет могил. Этот по крайней мере умрет не в воде, авось похоронят. В Пятом году он знал, что делал. Даже если с тех пор сто раз с ума спятил, все равно получит по заслугам.
- Никто меня не посмеет расстрелять! - настоятельно, тихо повторял барон.
Убить - дело нехитрое. Упадет человек, словно шишка с высокой сосны, и не вздрогнет земля, разве только трава прошелестит. А дерево по-прежнему будет шуметь.
Но в шишке должны быть семена.
Иначе все пойдет прахом,
И выродится лес.
Красноармейцы ушли, а барон еще долго сидел в санках.
В голове мешались мысли о людской жестокости.
Третий день он ничего не ел, а те не дали ему ни крошки хлеба.
Какая жестокость.
Ничего не дали.
Даже пули!
А хлеба не дали потому, что у самих не было. Были только пули.
