Чуть в стороне генерал шепчет по-немецки Великому герцогу:
— Арест премьер-министра, Ваше высочество, будет произведен без шума, в полном соответствии с вашим приказом…
Удивленный и встревоженный премьер-министр озирается по сторонам.
За оконным стеклом мы видим пустые глаза и коварную улыбку на ясном лице принцессы Леринии.
ПРЕМЬЕР-МИНИСТР. Что вы хотите этим сказать?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Согласно приказу Ее высочества принцессы Гогенцуллер, вы арестованы!
Губы премьер-министра трогает едва заметная презрительная усмешка; без лишних слов он подчиняется приказу и под конвоем уходит на нижнюю палубу.
В отдалении виднеется австро-венгерский броненосец, все время сопровождавший «Глорию Н.». Его трубы извергают в небо черный дым.
Взгляды всех гостей устремлены на эту зловещую громаду.
Орландо, отойдя от трапа, ведущего на капитанский мостик, вместе со всеми направляется к люку, с горечью замечая:
— Эх, как было бы хорошо, если бы… чувства, охватившие всех нас, тронули и сердце австрияков…
Он уходит на нижнюю палубу, а офицеры и часть пассажиров еще задерживаются наверху.
СУДОВОЙ ВРАЧ. Трогательно, даже горло перехватывает, до чего трогательно…
ПАРТЕКСАНО. Я тоже потрясен… Какой голос!..
КАПИТАН. Великая была певица… Прекрасный голос… Такое мощное звучание!..
ТРЕТИЙ ОФИЦЕР. Мне не довелось ее слышать. Поразительный голос, прямо ангельский…
Орландо входит в свою каюту. Не переставая говорить, он снимает пиджак, жилет, спускает подтяжки, стаскивает брюки.
— …и тогда их военный корабль убрался бы восвояси… послав нам… прощальный салют! Но на деле все было не так: они опять потребовали выдать им сербов, а не то… И как потребовали! Ого! А еще лучше было бы, если бы мы на такое самоуправство ответили: «Нет! Мы их вам не отдадим!»
71. ОТКРЫТОЕ МОРЕ И ПАЛУБА «ГЛОРИИ Н.». ДЕНЬ
Австро-венгерский броненосец подошел уже совсем близко: перед нами могучая свинцовая махина, вся в султанах черного дыма.
И тут маэстро Альбертини становится своеобразным выразителем всеобщего гнева; он как бы высвобождает огонь, бушующий в груди каждого из певцов, и сплавляет всеобщий гнев в возвышенную героическую кантату. Таков ответ музыки, ответ бельканто.
Маэстро Альбертини легким, изящным шагом пересекает палубу, становится в центре группы и, подняв свою дирижерскую палочку, исторгает из груди присутствующих чудесные гармоничные звуки, исполненные страсти и пафоса.
(Этот хор будет сопровождать все последующие события до 92-й сцены включительно.)
Музыкальная фонограмма
Нет, мы их не отдадим!
Нет, нет, нет, не отдадим!
Сгинь, развейся, злая сила!
Нам не страшен твой напор.
Сколько б ты нам ни грозила,
мы готовы на отпор.
Нет, не отдадим! Нет, не отдадим! (Несколько раз.)
О вечная радость, что светит
над морем, над всем этим краем!
Мы к тебе припадаем.
Корабельные стоянки
темнотой уже объяты,
но во тьме гремят раскаты,
тяжек ненависти зной;
хоть неистовствует злоба,
небо взрывами сверкает
пусть, о Мир, не умолкает
зов гармонии земной.
Паруса мятутся,
небеса трясутся,
голосят пещеры,
дым от алтаря.
Гневная Сивилла
свой фиал разбила
и вещать готова,
яростью горя.
Ну а видишь — пышет
и резни не слышит
день — сплошное диво,
как подарок свыше?
Кто там, в Элисии,
встретит наши тени:
Отче-вседержитель,
Матерь всех прощений?
Глянь-ка, кто тут стонет?
Глянь-ка, кто там тонет?
Кто других на битву
кличет за собой?
Тут слышны лишь охи,
там слышны лишь вздохи…
Здесь врага встречают,
здесь крепчает бой.
Вымыслы о страсти,
нежность и упреки,
радости, несчастья
нет вам возвращенья!
Ветерки и росы,
рощи и потоки,
солнечные плесы
нет вам возвращенья!
Скоро
мы свободу
принесем
народам
принесем
народам
Верь, душа, надейся,
продолжай боренье,
продолжай боренье
с врагом!
Победишь
путь отцов утвердишь.
Пожилой журналист в кальсонах и рубахе, прихватив что-то из ящика, закрывается в ванной, не прекращая, однако, своего репортажа.
ОРЛАНДО. С другой стороны, командование броненосца должно было выполнить приказ австро-венгерской полиции и арестовать сербов. Ведь у нас на борту находился Великий герцог Гогенцуллер, представлявший Австро-Венгерскую империю.
