69. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА «ГЛОРИИ Н.». ДЕНЬ
И вот все пассажиры собрались на палубе, чтобы принять участие в погребальной церемонии.
Одетые в траур мужчины и женщины располагаются на палубе группами.
СЭР РЕДЖИНАЛЬД ДОНГБИ (капеллану). Однажды она мне призналась: «Вот вы все говорите о моем голосе… А у меня порой бывает такое чувство, что голос этот принадлежит не мне. Я — всего лишь горло… диафрагма… дыхание. Откуда берется голос — не знаю… Я — только инструмент, простая девушка, испытывающая даже какой-то страх перед этим голосом, всю жизнь делающим со мной все, что хочет он».
На фоне свинцово-серого, затянутого тяжелыми тучами неба появляется почетный караул. «Глория Н.» бросает якорь в виду острова Зримо — родины бессмертной певицы. У самого борта на специальном черном катафалке урна с прахом Эдмеи Тетуа. Слышны отчетливые команды вахтенного матроса.
МАТРОС ОЛЕ. Смир-но!
КАПЕЛЛАН. Прошу прощения, сэр Донгби, церемония начинается…
МАТРОС ОЛЕ. Нале-во!
КАПИТАН. Синьор Партексано, приступайте!
Скорбящие гости подходят ближе к катафалку.
МАТРОС ОЛЕ. Вольно!.. Смир-но! Головные уборы… до-лой!
Великий герцог и все члены его свиты стоят навытяжку, с головными уборами в руках.
Матросы, офицеры и вообще все присутствующие мужчины снимают бескозырки, фуражки, шляпы.
Капеллан, стоя над урной, раскрывает Библию и читает:
— Псалом Давида. Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего… Да услышь, Господи, молитву мою… Ты ведаешь что человек — прах и тлен: прах праху, тлен тлену Господь призрит мой уход и мой приход отныне и во веки веков!..
Эти скорбные и торжественные слова, отражаясь на сосредоточенных и напряженных лицах присутствующих, как бы колышутся в воздухе вместе с черными вуалями женщин.
Прочитав молитву, капеллан отступает в сторону и делает знак продолжать церемонию.
— Приступайте!
В тот момент, когда Партексано берет урну в руки, за кадром раздается голос помощника капитана:
— Почетный караул!
Раздается шесть свистков.
ПАРТЕКСАНО. Матрос…
Один из матросов проворно уносит урну, в которой находилась капсула с прахом.
КАПЕЛЛАН. Подойдите, синьора…
Убитая горем бледная кузина Эдмеи Тетуа отделяется от группы гостей, чтобы исполнить долг, предписанный ритуалом.
ПАРТЕКСАНО. Прошу вас, синьора, высыпать прах на подушку.
Кузина певицы приступает к своей миссии, а в это время один из матросов запускает граммофон…
Музыкальная фонограмма
В воздухе разливается мелодичное пение Тетуа; голос ее возносится в сумрачное небо, на фоне которого Проходит вся траурная церемония.
Ветер разносит прах Эдмеи Тетуа, присутствующие растроганно и взволнованно следят за свершением воли покойной.
Под своей вуалью безутешно всхлипывает Ильдебранда Куффари.
Дирижер Альбертини, стоя поодаль, с болью и сочувствием смотрит на нее.
Плачут потрясенные Инес Руффо Сальтини и Тереза Валеньяни.
В атмосфере всеобщей скорби один лишь бас Зилоев, закрыв глаза, откровенно наслаждается дивным голосом певицы.
Даже у Орландо — журналиста, чуждого всяким эмоциям, в глазах блестят слезы и комок подступает к горлу.
А граф ди Бассано, похоже, сам вот-вот испустит дух, посылая с морским бризом последние пламенные воздушные поцелуи вослед праху.
На подушке больше ничего не остается. Погребальная церемония завершена. О ее окончании возвещает приказ вахтенного.
МАТРОС ОЛЕ. Голову по-крыть!
Матросы надевают бескозырки.
— Напра-во! Левое плечо… впе-ред! Шагом марш!
Матросы, печатая шаг, уходят.
Премьер-министр стоит с опущенной головой. Но вот кто-то выводит его из задумчивости. Это начальник полиции, который говорит в совершенно несвойственном ему тоне:
— Граф фон Гуппенбах… прошу вас вернуться в свою каюту и оставаться там впредь до нового приказания!
