На этот раз его прервала не Эмма, а звук шагов в коридоре. Гарри застонал и отодвинулся, а Эмма шарахнулась в дальний угол, но дивана не покинула. Еще один положительный знак. Гарри сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь умерить пыл.
В комнату вошла миссис Моррис с чайным подносом в руках. За ней по пятам семенила служанка со вторым подносом, с едой.
– Ставьте сюда, Хоскинс, – приказала хозяйка, пристроив чай на столике у дивана и опускаясь в цветастое кресло. Служанка поставила поднос с сандвичами и пирожными перед Эммой и Гарри, сделала реверанс и удалилась.
– Боже! – с наигранной благодарностью воскликнул Гарри, силясь отдать должное еде, но на самом деле сгорая от страсти. – Такого замечательного чая я лет сто уже не видывал. Да еще приготовленного за столь короткий срок. Вашим жильцам несказанно повезло.
Миссис Моррис с самодовольной улыбкой принялась разливать чай.
– Не все мои постояльцы едят дома, милорд, но те, кто предпочитает мою стряпню, не дадут солгать – я всегда накрываю отличный стол.
Он скосил взгляд на Эмму, но та смотрела в другую сторону, не обращая на его беседу с хозяйкой никакого внимания. Румянец сошел с ее щек, кожа вновь стала молочно-белой.
– Мисс Дав обедает дома? – спросил Гарри.
– Раньше, когда она работала на вас, сэр, то не слишком часто обедала дома. Поздно возвращалась с работы, да. Но теперь, став секретарем этой замечательной женщины, миссис Бартлби, она печатает ее рукописи на дому и почти всегда ест здесь.
Гарри наклонился, взял с подноса печенье с тмином и начал жевать его, стараясь придумать, под каким предлогом удалить разговорчивую хозяйку из гостиной.
– Сахар? – спросила миссис Моррис, наливая ему чай. – Молоко?
– Спасибо, не надо, но, возможно… – Он нахмурился, осматривая поднос, словно искал что-то.
– Да, милорд? – Хозяйка подалась вперед, готовая угодить дорогому гостю. – Желаете чего-нибудь еще?
Гарри робко улыбнулся:
– Нет-нет, я не хочу доставлять вам неудобств.
– Никаких неудобств, что вы! – заверила она его. – Только скажите.
– В таком случае, может, у вас найдется лимон?
– Лимон? – Она посмотрела на поднос, потом на Гарри, и неловко рассмеялась. – Ну как эта глупая Хоскинс могла забыть о лимоне! Я тотчас же принесу.
– Вы так добры! – Он одарил ее своей лучшей улыб кой. – И так заботливы!
Эмма пренебрежительно фыркнула, Похоже, миссис Моррис ничего не заметила. Она волновалась, словно дебютантка.
– Я быстро. – Она поднялась, поправляя прическу, и выпорхнула из комнаты, снова оставив Гарри и Эмму одних.
Гарри подвинулся к Эмме.
– Итак, на чем мы остановились?
– У нее нет лимона, иначе она непременно принесла бы его вместе с чаем. Придется посылать Хоскинс к лоточнику на углу.
– Я надеюсь, что она пойдет сама. Это даст мне время раздеть вас. – Он заглушил ее протесты поцелуем. – Насколько я помню, я снимал с вас чулки. Так как ножки у вас длинные и красивые, это займет не одну минуту. Я стану снимать чулки медленно, очень медленно. И стяну их с ваших прелестных ступней и буду ласкать ваши лодыжки, и икры, и колени. – Он представил себе все это и почувствовал, как тело наполняется вожделением. Это просто невыносимо. Он открыл глаза.
Она смотрела на него, глаза – два огромных блюдца, губки раскрыты.
И он решил, что еще немного потерпит, Гарри склонил голову и поцеловал ее бархатное ушко.
– Думаю, пришел черед сорочки, – пробормотал он. – Я хочу увидеть вашу грудь.
Эмма протестующе пискнула.
– Вы не можете увидеть мою… – Она замолчала, потом попробовала заговорить опять. – Будет темно!
– Заниматься с вами любовью в темноте? Это грех, Эмма. Нет, только на свету, чтобы я мог видеть вас, – прошептал он ей на ушко, и от его горячего дыхания у нее побежали мурашки. – Чтобы я мог видеть, до чего дотрагиваюсь, видеть свои руки на вашем теле.
Пусть медленно, мучительно, но его стратегия срабатывала – дыхание Эммы участилось. Да и он тоже дышал далеко не ровно.
– Я сотни раз представлял себе вашу грудь, Эмма. – Он прикрыл глаза, подкрепляя свои слова поцелуями.
Тело горело, словно в огне.
– Тысячи раз. – Голос дрогнул, и Гарри понял, что теряет контроль над собой. – Он попытался протянуть еще немного. – Я буду снова и снова ласкать ваши грудки, целовать их. – Он взял в рот мочку ее уха и принялся легонько покусывать ее. – Сосать их.
