Я улыбнулась, потому что признала в странно убегающем пареньке Микарта.
Махнув рукой на бесполезное воспоминание, поднялась. Ракушка тут же сжалась до прежних размеров. Я снова взглянула на горы и заметила некое сходство с профилем Темного. Вытянув руку вперед, принялась чертить контур указательным пальцем. Внезапно гряды камней приблизились. Да еще с такой скоростью, что мне еле удалось удержаться на ногах. Уши заложило ватой. Теперь горы высились надо мной, а своими вершинами нарушали стройный бег полосатых облаков.
Подойдя поближе, обнаружила, что скалы плоские — нарисованные. Более того, их можно обойти. Но все равно, я не представляла себе, как в таком огромном нагромождении воспоминаний мага я смогу найти нужное.
Дотронувшись пальцем до почти черного нарисованного камня, не почувствовала ничего.
Да и новых картинок, которые ожидала увидеть, не обнаружила.
Пройдясь вдоль плоских гор, выглянула из-за бумажного полотна — та же пустыня, только небо ближе к горизонту опускалось к земле темным туманом. Темным до черноты.
Зацепившись ногой за что-то, я потеряла равновесие и начала падать. Но успев зацепиться кончиками пальцев за бумажную преграду, потянула за собой какую-то нитку. Кончик угольно-черной жилки приклеился к пальцу, и когда я попыталась отлепить надоедливую соринку с кожи, уговорам не поддалась. Рассердившись, я дернула рукой и в долю секунды оказалась в искомом воспоминании мага.
— Йоптель-моптель! — вырвалось у меня, когда я огляделась. — Знакомые все лица… и места…
В устланной коврами комнате без окон сидели трое: Микарт, ворожея и Кильвар. Подвал в замке на острове!
— Ты зря втянул его в это, — Сивральвэ сидела в кресле, покачивая слетевшей на большой палец ноги туфелькой. — Мы бы с тобой и без него справились.
Микарт, стоявший у камина, и задумчиво подбрасывающий поленья в огонь, горько усмехнулся. А Кильвар брезгливо поморщился.
— Знаешь, нам бы было хорошо вдвоем, — Сивральвэ склонила голову, лукаво подмигивая белокурому воину.
Вот ведь гадина!
— Не морочь парню голову, Мышь, — Микарт оторвался от каминной стены и прошелся в другой конец комнаты. — Он воин, и в твои игры играть не станет.
— Ой, станет, — ворожея мечтательно прикрыла глаза, — ой, как станет! Я тебе вот, что скажу, Темненький ты мой. Немного тебе осталось времени.
Оба брата напряглись, внимательно вслушиваясь в слова ведьмы.
— Да, да, — ехидно улыбнулась Болотная Мышь, — а ты думал, зачем я его кровь просила?
— Что ты имеешь в виду под «немного времени»? — глаза Кильвара горели огнем.
— Я имею в виду, что до сегодня он тебя задвигал, не давал воли…
— Глупости не говори, — перебил маг, — когда это я воли брату не давал?
Увидеть, как скрестились взгляды побратимов, мне не удалось — неверный ракурс наблюдения выбрала.
— Ой, ладно тебе, ерепенишься, — отмахнулась ведьма, — я все вижу и все знаю. Скоро… скоро все изменится… Придет некто и скажет «И ниёр вурту» и все, — ведьма хлопнула в ладоши, — судьба изменится твоя.
— Кильвар, выйди, пожалуйста, — строго, но все же попросил Темный.
Златовласка безропотно исполнил просьбу.
— Думаешь, его это спасет? — снова обратила свой ясный взор ведьма на мага. — Вас уже ничего не спасет. Придет, скажет, изменит жизнь вашу. И станет судьбой… одной на двоих…
Меня дернуло, словно я пальцы в розетку засунула. Я моргнула и снова очутилась у себя в комнате, лежащей на одеяле, ногами на подушке… Яркий свет бирюзовой луны пробирался сквозь неплотно задернутые шторы, освещал гладкую кожу лба Микарта. Глаза его были открыты, и смотрел он прямо на меня.
— Ты чего не спишь? — спросил Темный.
— Встретишь ты свою судьбу у коня, — параллельно продолжала говорить ворожея.
Я нервно сглотнула слюну — я очнулась и оставалась «на линии» одновременно? Микарт не заметил моего брожения у себя в голове и сейчас разговаривает со мной, не чувствуя вмешательства со стороны?
— Пить захотелось, — соврала я, продолжая смотреть кино.
— Тогда почему не пьешь? — снова спросил маг.
Я решила, что узнала достаточно, и пора разрывать сцепку, но делать это следовало осторожно, чтобы не обнаружить себя.
