— Слышишь, Микарт, — не унималась я, примеряясь и дальше изводить Темного вопросами.
— А кто у вас тут учит магией пользоваться? Академии какие?
— Кто хочет учиться — тот учится. И в школах, и в академиях, — совершенно не раздражаясь, сообщил Темный.
Норовившая скрутиться карта была грубо пригвождена массивными пресс-папье и распята на столешнице.
— А ты учился? — я подошла к Микарту. Теперь нас разделял стол.
— Я учился, но дома.
Темный выпрямился, и, подперев рукой подбородок, принялся изучать рисунок. Я тоже решила рассмотреть карту.
Ровный квадрат водной глади — пространство мирового океана — отвоевал у суши ровно половину изображения. Два континента: один большой, второй поменьше — примерно, как соотносятся наша Африка и Австралия. И такое впечатление, что кто-то очень голодный у большой Африки оттяпал часть, а затем выплюнул с другой стороны океана. Словно, был кусок батона, а затем его надкусили, и оставили большую букву «С», а оторванный шмат забросили ей за спину, как рюкзак.
— Ну, и где мы, а где Кильвар? — выкручивая голову, чтобы прочитать названия, уточнила я.
Маг достал из шкатулки какие-то фигурки, установил одну на зеленом поле большого материка — прямо на побережье внутренней стороны буквы. А вторую фигурку разместил на острове-рюкзаке.
— Получается, чтобы добраться до твоего брата, нам придется пройтись по полям и лугам, а потом перепрыгнуть горы и переплыть океан? — я прошлась пальчиками по пути следования.
Микарт деликатно, но настойчиво попросил убрать руку.
— К сожалению, половину пути нам придется лететь…
Пришлось сдерживать попытки глаз вылезть из орбит.
— Почему это — к сожалению?
— А ты любишь летать? — не меньше меня удивился маг.
И вот тут я начала сомневаться в надежности своих соображений.
— А на чем здесь летают? — я почесала мочку уха, обнаружив, что нет одной сережки. И где я ее потеряла?
— А у вас на чем? Ты чего крутишься?
— Серьгу потеряла, — отмахнулась я, направляясь к подоконнику, — на самолетах у нас летают.
— А у нас — на кораблях.
— С парусами?
— Ну, — засмеялся Микарт, — паруса могут позволить себе только самые богатые.
Не найдя серьгу возле окна, я вернулась к столу, и присела.
— А на чем же тогда держится посудина в воздухе?
— На силе, — пояснил Микарт, тоже присаживаясь. — Магия двух стихий — воды и воздуха.
На ковре украшение я не нашла. Села, сложила ноги по-турецки, и снова задала вопрос:
— Маг воды держит высоту, а маг воздуха крутит педали?
— Чего крутит? — Микарт сощурился.
— Педали, — повторила я, — ладно, надеюсь, увижу все это своими глазами и пойму.
— А что такое самолеты?
— Большие железные птицы.
— А, — протянул понятливо маг, — так вот, как они летают…
— Они не машут крыльями, — обломала я Микартову фантазию.
Темный «завис».
— А как же?..
— Один шаман бьет в бубен, второй — крутит педали, — я развела руками, вроде как — я тут ни при чем.
— Вы что там делаете? — раздалось из-за спины мага.
Я выглянула и помрачнела — Сивральвэ объявилась.
— Вирай, ты ничего не потеряла?
— Даже если и потеряла — назад не приклеить, — огрызнулась я.
Микарт хмыкнул.
— А ты не больно радуйся, Темный, — ворожея подошла и похлопала сидящего на полу мага, — как ты думаешь, на ком мы будет тренироваться?
Тревога, перерастающая в испуг, вдруг заполнила глаза Микарта.
— Но-но, не бойся, — успокоила Сивральвэ, опускаясь на корточки, — или ты предпочтешь, чтобы в ее голове побывал кто-то другой?
— Нет, — грубо отрезал маг, отталкивая ведьму и протягивая руку ко мне, — никто, кроме меня!
Вытащив меня из-под стола, крепко прижал к себе, так, что дух выбило. Откуда столько нежности?
— Ну-ну, — ворожея упала в широкое кресло, закинула ногу на ногу, — Микарт Темный проявляет заботу о ближнем… Это достойно кисти фломастиранских мастеров.
Немного ослабив хватку, Микарт одарил ворожею холодным взглядом, а затем посмотрел мне в глаза.
— Я тебе верю…
Первый урок был назначен на вечер. Установив над двором невидимый глазу купол, Микарт приказал воинам начинать разминку. Падающий снег постепенно запорошил мистический потолок, снежинки, словно любопытные девчушки, прилипали своими резными лапками к экрану и жадно ловили каждое движение стражей.
