Спорить и доказывать что-либо Микарту я не собиралась. Нечего было заваривать кашу.
Надо найти воина, а какие потом будет выдвигать условия ворожея — наплевать. Лишь бы живым отыскать пропажу, а там, хоть трава не расти.
Посмотреть на процесс ворожбы пришли посмотреть все стражи, однако, Микарт разогнал их, предупредив, чтобы держали ухо востро.
— Что там у тебя? Давай бросай сюда, — Сивральвэ вдруг потеряла все очарование, превратившись в склочную бабу, — чего тянешь? И руку давай!
Я успела заметить, как блеснул на лезвии солнечный луч, а затем на белоснежной скатерти расцвели алые цветы — из разрезанной ладони Темного заструилась кровь.
— Мало! Мало этого! — злобно нахмурилась ведьма, нарезая круги вокруг мага и брошенного на снег куска обмундирования. — Давай сюда!
Сивральвэ махнула мне, призывая.
— Нет! — тут же вступился маг. — Нет! Ее не тронь!
— Ты, милый, забросил своего братца слишком далеко, твоего интереса не хватает для того, чтобы найти его, — ворожея расплылась в сладкой улыбке, пытаясь обворожить.
— Я знаю еще одного человека, очень сильно заинтересованного в его поиске, — еще более приторно проворковал маг, хватая ведьму за руку и чиркая лезвием ножа по ее руке — к красным кляксам на снегу добавился новый оттенок.
Ведьма не пыталась вырваться, а я смотрела на спектакль с открытым от удивления ртом.
Кровь, упавшая на часть одежды, принадлежащей Кильвару, вдруг засветилась, задымилась и, сформировав два болотных огонька, поднялась над землей. Микарт и ворожея, как зачарованные, смотрели на пляшущие дымные шарики.
— Проклятый ятедамбль!
— О-хо-хо-хо! — заухала ворожея, театрально хватаясь за живот. — Ничего себе, ты его забросил!
— Проклятый ятедамбль! — еще раз повторил маг, но уже себе под нос.
Вот, если бы мне еще кто-нибудь объяснил, куда забросило Кильвара!
— Ну, все, мы теперь можем двигаться за ним? — оживила я обстановку.
— Собираемся! — грозно приказал Микарт своим подчиненным. — Мы возвращаемся домой.
Мне оставалось только хлопать глазами. Как это — домой? Кильвар, что — дома? А мы его по лесам ищем?
— Не расстраивайся раньше времени, — подбодрила меня ведьма, проходя мимо меня и поглаживая по руке, — нам еще предстоит путешествие.
То ярое недоверие, которое проявлял Микарт по отношению к Сивральвэ, искрилось в воздухе. Нет, это не мороз искрил, а напряжение между этими двумя.
Я сидела снова почти на загривке коня и с завистью глядела на ворожею, которая снова преобразилась и приковывала к себе восхищенные и завистливые взгляды.
— Микарт, слышишь? — шепотом и не поворачивая головы, спросила я. — А это только я замечаю, что Сивральвэ меняется, когда колдует? Или ты тоже видел?
— Угу, — неизвестно на какой вопрос ответил Темный.
— А чего это было? Ты так взбеленился, когда она потребовала мою кровь…
— Угу, — снова лениво произнес маг.
Я обернулась. Неудобно-то как!
— Микарт, — я строго насупилась, — что там за проблемы с кровью? И куда ты забросил Кильвара?
— На край света. Давать ей свою кровь опасно для жизни. Если не умеешь защищаться.
«Терминатора» видели? Да? Так вот, у меня за спиной сидел его брат. Невозмутимость во плоти.
— Слушай, Микарт, — я снова обернулась, — а нельзя ли Кильвару кинуть весточку, что, мол, мы знаем, где ты, и мы тебя достанем из-под земли…
— Боюсь, — Микарт сверкнул глазами, оттаивая немного, — именно оттуда и придется его доставать.
Я внутренне содрогнулась — вспомнилась погоня в адской пещере, изогнутые сабли, костюмчик танцовщицы экзотических танцев… От волнения закружилась голова, в глазах потемнело.
— Вирай, ты в порядке? Вирай, — доносилось откуда-то издалека.
Я попыталась изобразить пальцами «окей», но получилось, наверное, что-то иное, потому что, Микарт недовольно буркнул себе под нос о невоспитанности некоторых особ. Моя голова совсем потяжелела, и я погрузилась в сон. Очень быстро погрузилась.
Очнулась на знакомой уже кровати, по стенам на равных расстояниях к обоям липли светильники, я была избавлена от верхней одежды и слоя утеплителя. Из-под ковра доносились знакомые звуки: гулкий говор мужчин и добавившийся к нему звонкий смех ворожеи. Окна были зашторены, и имелись все подозрения, что на улице вовсю царствовал зимний вечер.
