Я с досады позеленела. Или от холода посинела?
— Ладно, ферус, пойдем отсюда. Вот приедет Микарт, спросит с этих дурачков. А мы с тобой погреемся в другом месте.
Конечно же, я не забыла, что являюсь законным жителем городка каменно-деревянного. Я снимаю уголок под крышей. Там и вещи мои остались. А, кстати! Сколько меня не было?
Оставили за мной комнатушку? Вещи мои не растащили? Жаль, там денег нет — оставила кошель в гримерке со своей замечательной термо-накидкой.
Ферус меня пожалел — сорвался с места и, нагреваясь по мере продвижения к городу, грел и меня.
В доме, где я снимала коморку, не сильно обрадовались, но и не сильно огорчились.
Уплачено было на неделю вперед, а отсутствовала я всего пару дней, так что — ни шатко, ни валко. Феруса забрали. Вот ему, как почетному гостю, обрадовались больше. То ли знаменитость он местная, то ли магию обольщения на хозяине дома испробовал.
Сидя в кодушке с горячей водой, думала, когда же за мной придут? Сколько понадобится времени Микарту, чтобы добраться до замка? Сколько времени понадобится для выяснения обстоятельств, при которых меня выпроводили… не пустили в дом? Сколько пройдет минут, прежде, чем маг сообразит, где меня искать? У «Коня» меня нет, там вроде и не знают, где я живу. Но порасспрашивать люд на базаре — дело минутное, про новенькую, наверняка, уже знают, и обязательно покажут, где я снимаю уголок.
Подарив Микарту на его воображаемые подвиги часа два, я расслабилась и откинула голову назад.
И пропустила момент, когда могла что-то еще изменить.
Дверь в мою каморку под покатой крышей распахнулась с таким грохотом, что затряслись стены дома.
— Поднимайся! — скомандовал Темный, ворвавшись в комнату.
Я поначалу перепугалась, думала, прибьет на месте. А потом подумала, а за что?
— Не буду, — я снова откинула голову и закрыла глаза. — И двери закрой — дует.
Дверь захлопнулась и снова с таким грохотом, что зазвенели стекла в окне.
— Микарт, ты сядь, успокойся, чайку попей, — предложила я Темному. — Вижу, ты дождаться не можешь, когда мы на поиски Кильвара отправимся. Но разве не ты ставил ударение на том факте, что Кильвар — не девочка, справится со всеми сложностями сам?
Похоже, Микарт успокоился. Я слышала его сопение, невнятное бормотание, затем скрип половиц и жалобное попискивание кровати — маг уселся на постель. Фу, как негигиенично!
— Ты долго там еще? — буркнул Темный, обращаясь ко мне.
— Пока вода не остынет, — лениво ответила я, и тут же пожалела — вода мгновенно стала охладжаться. — Микарт! Не смей! Гадина!
Теперь воздух в комнате был теплее моей ванны. Мне таки пришлось подняться, благо и прикрыться было чем. Правда, только спереди: то полотенце, которое я скрутила роликом и подложила под голову, было в состоянии прикрыть лишь самые стратегически важные места.
— Дай мне, пожалуйста, — я запнулась, не в состоянии определиться с заданием, — что-нибудь побольше.
Микарт, не вставая с места, принялся оглядываться, взял в руки подушку.
— Нет, не подушку, — оскалилась я.
Со второй попыткой мне предложили мои же замшевые брюки — я фыркнула. С третьей попытки — куртку с барского плеча.
— Микарт! Ты издеваешься?! — я покрылась мурашками. — Дай мне рубашку!
Ой, зря я это сказала! Темный обрадовался, кинулся исполнять приказ — разделся до пояса и протянул мне свою рубашку.
— У-у-у, — я закатила глаза от бессилия.
А затем вспомнила, кто я. И испепелила одним взглядом предложенную часть гардероба.
Вот, что значит практика!
Маг изменился в лице. Посмотрел на догорающие ошметки рубахи, перевел взгляд на меня и глаза его не обещали ничего хорошего. Меня бросило в дрожь, но я устояла.
Выдержала взгляд.
Затем неуклюже выбралась из бадьи, прошлепала босыми ногами по деревянному полу, оставляя за собой мокры следы, и светя голой попой, гордо обернулась простыней. А затем и пледом.
Микарт молча следил за моими передвижениями, поворачиваясь на месте.
— Твои слуги меня не пустили, — пожаловалась я, задирая нос. — И обозвали меня «ведьмой».
Темный молчал. Похоже не знал, что делать, и даже не догадывался, что ответить.
— И еще, я осталась почти без одежды, — продолжала я жаловаться, не забывая при этом крутить носом. — В это я не оденусь, — я кивнула на брошенный на пол безразмерный балахон, подаренный целительницей, — а в этом будет холодно, — кивнула на рубаху, корсет и штаны.
