Наконец Т. Дж. открыл рот:
– Ладно, слушайте. Этот пожар у Бэррисов вспыхнул не случайно.
Кое-кто из белых поднес им спичку.
– Т-ты думаешь, их подожгли вроде как полено? – заикаясь, пробормотал Кристофер-Джон; от удивления глаза у него полезли на лоб.
– Но за что? – спросил Стейси.
Т. Дж. пожал плечами.
– Откуда мне знать, за что? Просто знаю, что это сделали, и все.
– А откуда ты знаешь? – с подозрением спросила я.
Он самодовольно улыбнулся.
– Потому что твоя мама заходила к нам по дороге в школу и рассказала об этом моей маме.
– Моя мама?
– Да! И видела б ты ее лицо, когда она вышла от нас.
– А что у нее было на лице? – спросил Малыш, впервые оторвав взгляд от дороги: так его заинтересовал этот разговор.
Т. Дж. с мрачным видом огляделся вокруг и прошептал:
– Смерть…
Потом с минуту подождал, чтобы слова его произвели ошеломляющий эффект, однако весь эффект был испорчен наивным вопросом Малыша:
– А на что смерть похожа?
Т. Дж. раздраженно повернулся к нам:
– У него что, совсем котелок не варит?
– Почему ты не говоришь, на что она похожа? – Малыш требовал ответа на свой вопрос. Ему тоже не нравился Т. Дж.
– На моего дедушку, как раз перед тем как его положили в гроб, – объяснил со знанием дела Т. Дж.
– А-а, – произнес Малыш, теряя всякий интерес к разговору и снова весь сосредоточиваясь на дороге.
– Нет, право, Стейси, – насупившись, покачал головой Т. Дж., – у вас что, все того, в вашем драгоценном семействе?
Стейси приостановился: он хотел решить, принимать слова Т. Дж. за оскорбление или нет; но Т. Дж. поспешил замять этот вопрос и продолжал уже в ином, дружеском тоне:
– Честное слово, Стейси, я ничего плохого не хотел сказать.
Пусть ваши детки украшение семьи, но по милости Кэсси меня чуть не выпороли сегодня утром.
– Так тебе и надо! – обрадовалась я.
– По милости Кэсси? – Стейси даже засмеялся.
– На моем месте тебе было бы не до смеха. Она наябедничала своей маме, что я ходил на танцы к Уоллесам, а миссис Логан сказала про это моей ма. – Он бросил на меня презрительный взгляд и продолжал: – Но ты не волнуйся, я вывернулся. Когда ма спросила, так ли это, я сказал, что наш крошка Клод вечно бегает туда, чтобы получить хоть горсточку конфет, которые мистер Калеб Уоллес иногда раздает бесплатно, и мне, стало быть, пришлось тащиться за ним, потому как я знаю прекрасно, что ма не любит, чтобы мы туда ходили. Ха, и выпороли в результате его! – Т. Дж. засмеялся. – Ну, мама ему задала!
Я уставилась на притихшего Клода.
– И ты ему позволил? – воскликнула я.
Но Клод, как всегда, лишь жалко улыбнулся в ответ. Конечно, позволил, я и сама знала. Он в сто раз больше боялся братца Т. Дж., чем маму.
Малыш снова оторвал взгляд от дороги, и в его глазах я прочла, что отныне он еще больше невзлюбил Т. Дж. А наш дружелюбный ко всем Кристофер-Джон только глянул на Т. Дж., а потом обнял своей короткой ручкой Клода за плечи и сказал:
– Пошли, Клод, будем первыми.
И вместе с Клодом они поспешили вперед по дороге, подальше от Т. Дж. Стейси, не обращавший обычно внимания на выходки Т. Дж., на этот раз покачал головой:
– Ну и свинья ты!
– Да? А что я должен был, по-твоему, делать? Пускай бы ма догадалась, что я хожу туда потому, что мне самому хочется, да? Да она убила б меня за это!
«И правильно бы сделала!» – подумала я, поклявшись себе, что если когда-нибудь он меня вот так подставит, я башку ему сверну.
К тому времени мы как раз приблизились ко второму перекрестку, где по обе стороны дороги тянулись глубокие рвы и лесная чаща подбиралась к самому краю высокого, крутого и скользкого обрыва.
Вдруг Стейси обернулся.
– Живо! – крикнул он, – Все с дороги!
Не теряя времени, мы все, кроме Малыша, стали карабкаться вверх по красному глинистому склону, под укрытие леса.
– Малыш, ползи наверх! – приказал Стейси.
Но Малыш лишь бросил короткий взгляд на неровный глинистый обрыв, тут и там покрытый общипанными кустами побуревшего шиповника, и продолжал шагать по дороге.
– Быстро! Слушай, что я говорю!
– Я же весь перепачкаюсь! – запротестовал Малыш.
– Ты еще хуже перепачкаешься, если останешься на дороге. Гляди!
