Однажды я спросила его, почему он должен уходить, почему для нас так важна эта земля. Он взял мою руку и сказал, как всегда, тихо и спокойно:
– Посмотри вокруг, Кэсси, девочка моя! Все это твое. Тебе никогда не приходилось жить на чужой земле. И пока жив я и сохраняется наша семья, не придется. Это очень важно. Сейчас ты, может быть, не понимаешь этого, но придет день, поймешь. Вот увидишь.
Я с удивлением посмотрела на папу: ведь я-то знала, что вовсе не вся земля принадлежит мне. Что-то принадлежит Стейси, что-то Кристоферу-Джону и Малышу, не говоря уже о той части, которой владели бабушка, мама и дядя Хэммер, папин старший брат, живший в Чикаго. Но папа никогда не делил нашу землю даже в уме; это была просто земля Логанов. Ради нее он и готов был все долгое жаркое лето забивать рельсы, а мама преподавать в школе и управлять фермой, а бабушка в свои шестьдесят лет, словно двадцатилетняя, работать в поле и хозяйничать дома; а мы, мои братья и я, ходить в поношенной, застиранной одежде. Зато закладные и налоги на землю были всегда вовремя оплачены. Папа сказал мне, что когда-нибудь я пойму, как это важно.
Я только пожала плечами.
Когда поля кончились и грэйнджеровский лес с обеих сторон украсил дорогу опахалами из низко свесившихся длинных еловых веток, из чащи вынырнул тщедушный мальчишка и обвил худой рукой Стейси. Это был Т. Дж. Эйвери. Его младший братишка Клод возник секундой позже, робко улыбаясь, словно ему было от этого больно. Оба мальчика были без башмаков, а праздничная одежда, замусоленная и потрепанная, свободно свисала с их тощих фигур. Эйвери были испольщиками на земле Грэйнджера.
– Привет, – сказал весело Т. Дж., приноравливаясь идти в ногу со Стейси. – Стало быть, открываем новый учебный год, а?
– Да-а, – вздохнул Стейси.
– Брось, парень, не вешай носа. – Т. Дж. явно веселился. – Твоя мама и в самом деле мировая училка. Уж я-то знаю.
Еще бы не знать. Он провалился у мамы в прошлом году и теперь шел к ней в класс второгодником.
– Отвали! Тебе легко говорить! – взвыл Стейси. – Не тебе придется сидеть весь день в классе у собственной матери.
– Легче смотри на вещи, – посоветовал Т. Дж. – Подумай, какая у тебя выгода. Ты же обо всем будешь узнавать раньше нас. – Он криво ухмыльнулся: – Всякие там контрольные…
Стейси сбросил руку Т. Дж. со своего плеча.
– Если ты об этом, ты не знаешь нашу ма.
– Не психуй, – отпарировал бесстрашно Т. Дж. – Мне просто стукнуло в голову. – На миг он смолк, потом предложил: – Хотите, расскажу все про вчерашний поджог?
– Поджог? Какой поджог? – вскинулся Стейси.
– Уж не хочешь ли ты сказать, парень, будто ничего не знаешь об этом? Поджог у Бэррисов. А я-то думал, твоя Ба отправилась туда ночью, чтоб лечить их.
Мы, само собой, знали, что бабушку ночью вызвали к больному. Она умела лечить, и когда кто-нибудь из соседей болел, чаще звали ее, чем доктора. Но про поджог мы ничего не слышали, да и кто такие Бэррисы, я знать не знала.
– Стейси, о каких Бэррисах он говорит? Я что-то никаких Бэррисов не знаю.
– Да они не здесь живут, а на том берегу Смеллингс Крика. Иногда приходят в нашу церковь, – заметил рассеянно Стейси. И тут же снова обратился к Т. Дж.: – И правда, было уж поздно, когда за ней пришел мистер Лэньер. Сказал, мистеру Бэррису сильно худо и хорошо бы, бабушка пошла помочь ему, только про поджог он ничего не сказал.
– Сильно худо? Хуже некуда, его ж чуть заживо не сожгли! И его и двоих его племянников. А знаете, чьих это рук дело?
– Чьих? – воскликнули мы со Стейси вместе.
– Нет уж, раз вам ничего про это не известно, мне тоже следует держать язык за зубами, чтобы не ранить ваши нежные ушки. – Т. Дж. с обычной своей мерзкой привычкой оборвал рассказ на самом интересном месте.
– Брось свои штучки, Ти-Джей![4] – Я вообще недолюбливала Т. Дж., а уж когда он начинал ходить вокруг да около, и вовсе.
– Давай выкладывай, – сказал Стейси. – Раз начал, выкладывай все до конца.
– Понимаешь… – шепотом начал было Т. Дж., но замолчал, словно раздумывая, стоит ли нам все рассказывать.
В это время мы как раз дошли до первого из двух перекрестков и свернули на север; еще миля – и мы доберемся до второго перекрестка и тогда снова повернем на восток.
