Ситуация, несомненно, кажется китобою странной. Прежде всего потому, что никто на его памяти так не мерз, как это тощее зеленоглазое создание, успевшее не только подсмотреть за его мастурбацией в замочную скважину, но еще и пообещать похожий результат в тандеме с собственным ртом. К ней страшно прикасаться — кожа белая и тонкая, как яичная скорлупа, того и гляди разорвется вместе с костями.
Сигмундуру как-то неуютно. Одному лежать удобнее и проще. Не зря он выгонял Ингрид на диван.
Китобой, чей сон, похоже, безвозвратно утерян, в раздумьях. Об этом дне. Об этом вечере. О встрече с этой «почти» русской, что дрожит уже от одного вида снежинок, не успев их даже почувствовать. Спасибо, что забирается к нему не в сапогах — куртку так и не сняла.
Лежит, молчит, время от времени — неровно выдыхает. Но постоянно дрожит. Трясется, не унимаясь, лишь сильнее трепыхаясь от его близости.
Сигмундуру это начинает надоедать.
— Ты хоть что-нибудь в состоянии сделать нормально?
Не спрашивая разрешения, подтягивает ее ноги выше, устраивая у своих бедер. Тонкие носки неприятно касаются кожи. Руки кладет на свои ребра, прижимая локтями. И голову — вперед, к шее. Прячет под подбородком, создавая загородку тепла.
— Больно… — едва шевельнув левой ногой, хнычет Берислава.
— Либо больно тогда, либо холодно, — отрезает китобой, — терпишь?
Не поднимая глаз, не отрываясь от него, девчонка, такая дерзкая прежде, сдавленно кивает:
— Всегда терплю.
Но крохотной улыбки, разогнавшей немного хмурости уже минут через пять, не скрывает. Дрожь уменьшается, дышит она ровнее.
Сигмундур сам поражается, откуда знает, что ей было нужно.
— Спасибо…
— Это все не просто так, — твердо напоминает мужчина.
Берислава капельку ежится.
— Да… но все равно — спасибо.
В ее искренности, наверное, что-то есть. В груди у китобоя екает.
— Тебя запах не смущает?
— Простыней?
— Меня.
Она, будто услышав какую-то шутку, сдавленно хихикает.
— Главное, что здесь тепло. Плевать мне на запах.
Китобой щурится.
— Зато теперь ты знаешь, как пахнет кит.
— Яблоками?.. — она зевает? Сигмундур изумленно моргает, не до конца в это поверив. Наглость, но и смелость. Рядом с ним, к тому же, обнятый им, что вообще нонсенс, еще никто не спал.
— Плотью.
— Но максимум, что я слышу — это мускус.
— Он — мой шампунь.
— Мускусно-яблочный?
— Яблочный? — китобой озадачен. Она услышала… другой запах? На нем?
— Очень даже. И мускусный, — девочка уверенно кивает.
Сигмундур же хмуро пытается осознать вероятность, с которой ее слова могут оказаться правдой. Не сходится.
Тему с запахами на сегодня мужчина закрывает. Молчанием. Но удовлетворенным молчанием, как бы там не было.
— Как вас зовут? — а вот девушка, похоже, немного отогревшись, приходит в себя. Пока не рискует оторвать головы и сменить позу, но уже говорит смелее. Более облегченно.
— Тебе это поможет при минете?
— Вы знаете мое имя. Я бы хотела знать ваше.
Китобой, прищурившись, в упор глядит на ее макушку. Бордовую, растрепанную, теплую. Но глаз девчонка так и не поднимает. Побаивается? Или заранее уверена в своей победе?
— Сигмундур, — себе на удивление и сам признавая и то, и другое, мужчина просто отвечает, без уверток, — но не называй меня так.
— По имени не называть?..
— Глупое имя. И ты глупая. Не стоит все яйца класть в одну корзину.
Такой его вывод Бериславу то ли коробит, то ли смешит. Он не может разобрать, чему обязан ее неровный выдох — ухмылке или оскорблению. Но почему, черт подери, его вообще заботит, оскорбилась она или нет?
А девочка, тем временем, все сговорчивее.
— Как скажете.
Они замолкают. Слушают ветер, потрескивание догорающих поленьев в камине, летящие в водовороте зимней пурги снежинки, даже шум деревьев.
Берислава расслабляется, обмякнув во власти могучего и сильного, но теплого и достаточно уютного тела, а сам Сигмундур кое-как обвыкается с ощущением ее под боком. Уже и не так неприятно вроде. Ему и самому теплее.
Проходит десять минут?
Час?
Он, кажется, задремывает, вздрогнув и очнувшись примерно через это время.
По ощущению тепла возле себя догадывается, что теперь можно требовать с Бериславы долг, его часть уговора выполнена.
