К этому времени она закрутила ворот рубашки на сильный кулак и слегка повысила тон. Сплюнув последние слова, де Зубия выпятила губы и влепила супругу смачный поцелуй. Посетители, во все глаза наблюдавшие за бурной сценой, со вздохами вернулись к забытым тарелкам, стаканам и собеседникам.
— А кто этот самый «я», который должен принять решение, кем же мне стать? — невинно спросил Саенц. — Ведь он должен быть другим «я», не мной?
— Да пошел ты, — прошипела Перлита.
— Ладно, я пошел. — Акил расплылся в совершенно нормальной улыбке. — Надо бы отлить.
Как только он исчез, де Зубия выпалила:
— Патруль, тебе нужно сделать одно дело, и побыстрее.
— О чем речь?
— Разберись, пожалуйста, с этим дерьмом.
— О, разумеется. Как?
— Прошу тебя.
Легко сказать. Не каждый способен во имя любви сойти в преисподнюю.
— Обойдемся без кислых мин. Съезди и побеседуй с этой шлюхой Гомелес.
— С удовольствием. У меня как раз найдется лишний день перед «Тур де Франс».
Перлита иронии не уловила. Даму занимали собственные мысли.
— Да, и еще…
— Что, свет моих очей?
— Не вздумай с ней переспать.
— А если я представлю тебя на ее месте?
— Тогда хорошо, трахни сучку от моего имени.
Удивительно, какие непристойности слетают с женского язычка в короткие минуты между по-настоящему важными событиями.
Вернувшись из уборной, Акил жарко и на полном серьезе принялся толковать о свойствах титана. Тем не менее Азафран уже решил навестить единственное официальное лицо, чья заинтересованность в происходящем давала основания надеяться, что не все полицейские рассматривают ужасные смерти велосипедистов как трагическую цепочку случайностей.
Долгой неспешной беседы с детективом-инспектором Гомелес Патруль так и не дождался. Габриела явно не собиралась покидать удобный офис ради того, чтобы прокатиться с ним к ущелью Десфиладеро де Деспеньяперрос[16].
— Но почему? — настаивал Патруль.
— Овраг, куда местные бросают со скалы дохлых псов?.. — Собеседница вздохнула. — Я не больше привязана к здешним краям и не больше разбираюсь в обычаях, чем вы. К тому же у полицейских довольно жесткий график работы. Это, знаете ли, очень помогает. Через десять минут, например, у меня назначена встреча.
— Я специально проделал долгий путь на аэроплане, потом на взятой напрокат машине, да еще и вместе с велосипедом.
Габриела зажгла сигарету. При любых иных обстоятельствах Патруль не позволил бы засорять свои легкие дымом, особенно за неделю до Тура. Теперь же гонщик лишь отмахнулся от серых клубов и даже извинился за неучтивость.
— Ничего, — откликнулась сеньора Гомелес без тени улыбки. — Почему вас так интересует это дело?
— Я Патруль Азафран, — ответил мужчина.
— Знаю. Вы представились, когда вошли.
— Я Патруль Азафран, équipper fidele Акила Саенца. И вы еще спрашиваете?..
— Понятно. — Габриела выпустила еще одно облако дыма над головой посетителя. — Видите ли, мне-то все равно.
— Вы ведь расследуете убийство Эрнесто Сарпедона, инспектор. Или разгадка уже найдена?
Короткие волосы сеньоры Гомелес отливали золотом. На ней были джинсы, черная рубашка, застегнутая всего на пару пуговиц по причине жары, и явно ничего более. В кабинете витал крепкий аромат «Битчи Вирбуно».
Габриела заговорщически склонилась к велогонщику:
— А что, мы бились над какой-то загадкой?
— Вам известно, кто порешил Сарпедона?
— Разве и так не ясно?
Патруль потешно сморщил лоб и выпятил губы.
— То есть вы в курсе, кто устроил резню?
— Здесь тоже не над чем ломать голову. Братья Сото, кто же еще?
— Вы шутите.
Она ответила красноречивым взглядом.
— Они ведь покойники!
— Слушай, чико[17], как бы ты узнал при встрече настоящего бандита? Бандит — это парень из дешевого вестерна, не слишком увлекающийся личной гигиеной, весь в коже и никеле, и на голове дурацкая шляпа. — Габриелу явно не впечатлил местный тип истинного мужчины. — На днях я провела некоторое время в селении Вента-Кемада, жители которого выглядят людьми вполне порядочными и разумными. Находятся, конечно, отдельные снобы, немало таких и среди богатеньких любителей крутить педали, кто считает крестьян чересчур косными и синкретичными приверженцами общинного строя, но я не столь высокомерна.
