С одной стороны, в ней взыграла природная жадность, с другой же — Блиниха просто боялась, чтобы Перчшинский ничего не заподозрил.
— Завтрака не будет, — поезжай прямо сейчас. Там тебе в дорогу всё приготовлено, — сказал Перчшинский.
— Премного благодарна! — раскланялась Ганна, которая была только рада тому, что завтрака не будет, — несмотря на голод, она с содроганием вспоминала вчерашние собачьи и лошадиные кости.
— Скажешь своему пану, что в мае буду у него в Ректе, — сказал на прощание Перчшинский и, повернувшись, вышел во двор.
— Быстро доедешь — у нас лучшие лошади в округе! Да ты знаешь, — молодой панич улыбнулся и пошёл вслед за отцом.
Ганну усадили в уже хорошо знакомый ей огромный экипаж. Кучер, присвистнув, лихо стеганул лошадей пугой, и богато украшенная шестёрка вороных понесла карету прочь. Блиниху никто не провожал и лишь чернобородый лениво махнул ей рукой, когда экипаж пролетел через широко открытые ворота имения.
Перчшинский не обманул — в экипаже помимо сытного обеда Ганна обнаружила три больших жбана с серебром и один маленький жбанок с золотом. «Теперь заживём — и на выкуп, и на жизнь, и на новый дом хватит», — думала Г анна, глядя на мелькавший за окном, давно освободившийся от снега, покрытый свежей молодой зеленью перелесок.
Обед Ганна поначалу трогать боялась, но потом голод сделал своё дело — Бли- ниха осторожно развязала приготовленный для неё узел и обнаружила там жареную свинину и ещё тёплый каравай хлеба. Блиниха, не снимая повязки, осторожно поднесла мясо к лицу и понюхала. Свинина и пахла, и выглядела очень аппетитно. Блиниха, наконец, решилась и отправила первый кусок в рот. И мясо, и хлеб были вкусными, но Ганна, поев, тут же завязала остатки еды в узел, а крошки и небольшую кость выбросила за окно.
Шестёрка вороных без устали мчала Блиниху домой — лишь позади экипажа струилась длинная полоса придорожной пыли, взбиваемой быстро крутящимися колёсами. Ганна сняла повязку и чуть не вскрикнула — она сидела на огромном осиновом колу, к которому были привязаны жбаны с золотом и серебром. Впереди неё, тоже на колу, вместо кучера сидел чёрт в ливрее. Вместо шестёрки вороных перед нею было шестеро больших, сильных чертей, которые без видимых усилий быстро тащили кол вперёд, иногда потряхивая его на ухабах. Блиниха надела повязку и вновь оказалась в экипаже. «То–то я, дура, бахвалилась, что только у самого чёрта в бабах не была. Теперь побыла на свою голову! Господи, хоть бы домой доехать!» — Блиниха затравленно забилась в угол экипажа и принялась шептать знакомые молитвы. Но затем испугалась, что черти что–нибудь почувствуют и испуганно замолчала.
Экипаж резко остановился, дверцы распахнулись и Ганна оказалась прямо у ворот своей хаты. Подождав, пока Ганна достанет жбаны с золотом и серебром, кучер, ни слова не говоря, стеганул шестёрку и экипаж, подняв целую тучу пыли, круто развернулся и помчался прочь, туда, откуда только что привёз Блиниху.
— Слава тебе, Господи! — пробормотала Ганна и перекрестилась. — Неужели дома?
Блиниха опустилась прямо на траву возле стоящих тут же жбанов и вытерла проступивший на лбу пот. Из хаты к ней уже радостно бежал Василь.
На волю Блины выкупились как раз перед пасхой. Старжевский сдержал своё слово и взял ровно столько, сколько они и договаривались. Денег хватило и на новый дом, и на землю, и на приданое для Катьки, которая, став завидной невестой, не знала отбоя от женихов. Но теперь и сами Блины не хотели отдавать дочь за кого попало, пока, наконец, не объявился молодой купчик из Пропойска. К осени сыграли свадьбу, и довольная Катька уехала жить к мужу в город. Хут ушёл сразу после свадьбы Катьки, пояснив Ганне, что принёс денег и зерна ровно столько, сколько было можно. Теперь пришёл черёд носить другим — мало ли людей на Белой Руси живёт. Да и в доме хут жил старом, а после его продажи всё равно должен был искать новых хозяев — в новый дом путь ему был заказан. Ганна восприняла уход хута спокойно и даже не без некоторой радости — денег и зерна хватало, они разбогатели, и теперь Блиниха боялась только одного — как бы хут, рассердившись за что–нибудь, не спалил им новый дом и всё остальное богатство.
